— Встречался ли кто-нибудь из наших людей с этим Хелльстромом? — спросила она.
Перуджи посмотрел на нее, удивляясь: „Почему остальные позволяют ей быть их представителем? Более чем удивительно!“
— Как вы возможно знаете, у Шефа есть связи с вице-президентом банка, ведущим финансовые дела кинокомпаний, обычно занимающихся продажей фильмов Хелльстрома. Этот вице-президент встречался с Хелльстромом, и у нас есть его отчет, который вскоре будет передан вам на руки.
— Этот банк не связан с компанией Хелльстрома?
— Нет.
— Вы уже прощупали наши связи в Швейцарии?
— Здесь нет мошенничества, и поэтому мы не можем открыто получить доступ к банковским счетам в Швейцарии. Но мы еще попытаемся использовать и этот путь.
— И какое впечатление произвел Хелльстром на этого вице-президента?
— Способный человек, довольно спокойный, хотя иногда взрывается, когда затронуты его собственные интересы… особенно в вопросе экологии.
— Сколько он платит своим сотрудникам?
— По шкале профсоюза гильдии, но на нескольких человек данных о налогах мы не имеем.
— А эти две женщины?
— Вероятно, их держит нечто иное, нежели деньги. Мы полагаем, что они живут на ферме, но декларацию о доходах они не посылают. Предполагается, что Хелльстром не так уж щедр — а может тут какое-то мошенничество. Пока что мы не можем, сказать. Из виденных нами записей следует, что кинокомпания не приносит дохода. Весь доход, похоже, уходит на деятельность, очевидно законную, носящую образовательный характер.
— Может ли эта ферма был подпольной школой?
— Некоторая часть молодых людей остается там для обучения производству фильмов и для изучения экологических проблем. Подробнее об этом в отчетах.
— Подробнее, — повторила она ровным голосом. — Можем ли мы предполагать, что его ферма была подвергнута инспекции, ну, строительной или что-то в этом роде? Ведь в Орегоне должны быть приняты соответствующие законы.
— Инспекцию проводят местные власти, и точность информации, основывающейся на этих инспекциях, остается под большим сомнением. При первой же возможности мы обновим наши данные.
— А технический персонал Хелльстрома, его операторы и так далее — они профессионалы в своем деле?
— Они делают работу, заслуживающую высоко оценки.
— Но сами люди, к ним относятся хорошо?
— Можно сказать и так.
— А что скажете вы?
— Вопрос не имеет особого смысла, кроме как указателя направления дальнейших вопросов. По нашему мнению, преуспевающие в кинобизнесе люди стремятся добиться внешнего восхищения от своих коллег, но часто за этим скрывается глубокая ненависть. Восхищение, в обычном понимании смысла этого слова, мало подходит к этой ситуации, ну, может только свидетельствует о компетенции и доходе.
— Сколько раз путешествовал Хелльстром с того времени, как этот отчет попал в наши руки?
— Однажды — в Кению и два дня в Станфорде.
— Он сейчас может быть не на ферме?
— Да. Для полной уверенности мне нужно просмотреть последние отчеты. Как вы знаете, мы только что ввели в дело новую команду. Разумеется, вас будут держать в курсе.
— Из ваших предыдущих отчетов следует, что Хелльстром проводит вне фермы от двух недель и больше в месяц. Кто его замещает, когда он в отъезде?
— Пока что нам это не известно.
— Насколько тщательно велось наблюдение за ним во время более доступных поездок?
— Мы проверяли его багаж и обнаружили лишь кинокамеры, фильмы, технические бумаги и тому подобное. В основном его записи касались насекомых. Он, похоже, очень педантичен во всем, что касается его специальности. Мы не обнаружили ничего, выходящего за рамки закона.
— А как насчет провокации?
— Это исключено из-за его авторитета в научных кругах. Слишком многие поверят его протестам.
Потом она откинулась на спинку кресла, замолчав на несколько секунд. После чего эта стерва бросила:
— Сообщите Шефу, что из этого можно извлечь пользу. Мы не удовлетворены.
„Не удовлетворены! — подумал Перуджи, нетерпеливо барабаня пальцами по черному пластиковому сиденью такси. — Но они испугались, и этого было достаточно на первый раз. Если выгорит все дело, связанное с „Проектом 40“, если все пойдет в том направлении, о котором они с Шефом намеренно не говорили им, то выгоды хватит на всех, включая и Дзулу Перуджи. Конечно, это никак не может быть оружие. Вещь выделяла слишком много тепла. Но при низких температурах это тепло можно использовать в производстве металлов и пластмасс. По самой скромной оценке это вызовет коренную модернизацию металлургии, ведущей к просто головокружительному падению стоимости. Да, выгода здесь — не то слово!“