– Сестричка пришла, – Нона вспомнила, как одним утром эта девушка зашла в их палату, общий подъем еще не был объявлен.
Нона не могла запоминать имена из-за действия каких-то подавляющих таблеток, поэтому попросту называла ее Сестричкой. Тем утром она сказала Ноне, что увольняется и уезжает из города. То утро было последним, и Нона лишь позже осознала всю тягостность этого события.
Сестричка тогда подвела ее к небольшому зеркалу над умывальником и вручила прощальный подарок. Нона держала в руках маленькую белую баночку, на ней не было никаких этикеток, надписей или обозначений. Медсестра открыла крышку и поднесла к лицу девушки.
– Это крем для лица. Знаешь, как сложно было его достать? Он пахнет персиками, правда, потрясающе?!
В нос ударил концентрированный персиковый ароматизатор, и гортань засаднило, как это бывает от дешевых освежителей воздуха. Запах наполняла горечь раздробленной персиковой косточки, сладость желтой мякоти и мохнатой кожицы, подернутой легкой гнилью. А когда запах уходил дальше в легкие, в горле оставался кислый налет, напоминающий еще непересушенный урюк.
– Давай, намажься. Кожа становится такой мягкой.
Нона пальцем сняла верхний слой крема, поднесла к лицу и остановилась. Она никак не могла решиться дотронуться до кожи. Боялась не рассчитать силы, будто пальцем могла проткнуть щеку или снять кожу со лба, либо поставить синяк или вовсе сломать кость черепа. Ее не одолевал страх, просто где-то внутри теплилась неуверенность, как перед чем-то новым, тем, чего она никогда не пробовала делать. И коснувшись лица прохладной субстанцией, Нона ощутила облегчение. Теперь осталось набраться смелости сдвинуть палец с места.
Тем далеким утром Нона так и не смогла себя пересилить, и все закончилось разбитым зеркалом, истерикой и уколом в шею. А после Сестричка ушла и больше не возвращалась.
И сегодня, спустя столько времени, от этих стен Ноне не делалось легче, лишь тяжелый груз упал на грудь, отчего дышать стало сложнее. Эти воспоминания терзали сознание, а особенности внутренней планировки здания давили на неуравновешенную психику. Прокашлявшись от дымки бетонной пыли, наполнявшей коридоры ее прежнего «дома», Нона вышла обратно во двор. Все это время овчарка ждала ее у ворот.
– Не нужно было сюда возвращаться, – Нона нагнулась к псу и почесала за ухом, – бесполезная трата времени, – собака лизнула ее лицо. – Легче не стало, но зато подышали свежим воздухом. Правда? – Нона еще раз кашлянула и прикрыла за собой ворота.
Эпизод 78
В дверном проеме стоял Путешественник, хотя для Кости он по-прежнему был Гасителем Фонарей. От его одежды, заляпанной кровью, разило запахом пота и хозяйственного мыла. И пока мужчина стоял в ожидании хоть какой-нибудь реакции, Костя пытался прийти в себя. Голова трещала, а в горле пересохло. Но это точно не было сном, весь его организм кричал, что случившееся произошло наяву.
– Нашел время спать! – Путешественник зло хлопнул дверью и ушел.
Тогда Костя еще раз осмотрел комнату. Королевы не было, как и разлетевшихся на полу листов. Место на диване рядом с ним еще хранило ее тепло, но сама девушка исчезла. Парень вскочил и посмотрел за плотными занавесями, что вечно зашторены, но и там никого не было. Костя встряхнул голову, приводя мысли в порядок, и решил вернуться к Лоти. В отличие от Королевы девочка никуда не могла исчезнуть и ей требовалась помощь.
По полу из прихожей на кухню тянулась дорожка из густых капель крови. Нога уже была перебинтована к этому моменту, и Лоти убирала бутылку водки обратно в холодильник. Когда он вошел, рыжеволосая девочка с укоризной посмотрела на Костю.
– Я не спал, – предупреждая реплику Путешественника, вставил Костя, – а потерял сознание.