– Какие мы нежные, – ухмыльнулся мужчина.
– Лоти, ты как?
– Нормально, – сухо ответила девочка, набирая в чайник воду.
– А ты не оставляла для меня новый черновик в кабинете? – решил спросить Костя, чтобы подтвердить свои догадки.
– Нет, – протянула Лоти, обеспокоенно посмотрев на парня, – Старик еще не успел написать ничего нового, насколько я знаю.
– Что будем делать? – встрял Путешественник. – У нас тут мир взбесился, если вы не заметили. Еще немного и охота будет объявлена и на меня.
– Думаешь, мир объявил на меня охоту? – Костя достал чашки и ложки из кухонного шкафчика.
– А как это еще назвать? Люди, конечно, не толпятся у твоих окон, – он выглянул, посмотреть, что творится у дома, – но думаю, не стоит выходить на улицу.
– Как теперь это остановить?
– Что ты на меня смотришь, я не создатель, могу предложить только бежать.
– Но как, ты, конечно же, не знаешь! – развел руками Костя.
Лоти молча накрывала на стол, прихрамывая на правую ногу. Поверх потрепанной скатерти уже стояла вазочка с айвовым вареньем и заварочный чайник. Костя сел у окна на свое место, потеснив Путешественника.
– Я как раз таки знаю, – взорвался мужчина, – только идею никак не могу найти.
– Мне кажется, мир еще можно восстановить, – тихо сказала Лоти, – Старик что-нибудь придумает.
– На этом все, уже ничего не вернешь. Миром завладел хаос, – Костя смотрел в окно и не видел киоска с цветами, хотя было уже почти десять утра. И если сейчас придет человек в розовом галстуке, что он будет делать? Если, конечно, он вообще придет.
Казалось бы, какое незначительное происшествие – для прохожих, для играющих на улице детей, для «домашних» женщин, которые проводят дни за окнами бульварных домов – цветочница не вышла на работу, ничего для людей не изменилось. Но какое же это ужасное потрясение для мира, он сломлен, а для сюжета бедная девушка, играющая роль цветочницы, забыта и стерта со страниц. Хаос не обратим, а это значит, что цветочница уже никогда не вернется на эту улицу и не узнает, что в нее влюблен неказистый человек в розовом галстуке. Более того, хаос является нарастающей стихией, которая в итоге убьет мир, питаясь его идеями.
Костя, как создатель, видел этот переломный момент, эту грань невозврата. И ему становилось жутко от осознания неизбежной гибели этого почти идеального мира. Он отвернулся от окна, скользя взглядом по выцветшей желтой занавесочке, круглым часам на стене, жужжащему холодильнику. На личике десятилетней девочки читалось беспокойство, но не паническое, а взвешенное, как у собранных взрослых людей. «Что хаос сделает с ней? Насколько жестоким он может оказаться? Лоти – стержень, она – основная идея, если сломить ее, то рухнет весь сюжет, – мысли копошились у Кости в голове. – Где же Старик? Он один знает, как бороться с хаосом, как его замедлить или, быть может, от него спастись».
На столе в вазочке заветривалось айвовое варенье, которое так любила Лоти. Костя вспомнил, как девочка намазывала его на хлеб в день их знакомства. А ведь совсем скоро вазочка вместе с этим вареньем рассыплется в пыль.
– Еще немного, и идеи посыплются сами собой, – заговорил Путешественник, – тогда нам удастся сбежать, – мужчина угрюмо посмотрел на рыжеволосую девочку, будто был в чем-то перед ней виноват, – но ты не сможешь сбежать из собственного мира.
– Погоди, – встал Костя, – мы что-нибудь придумаем.
Эпизод 79
В город девушка с собакой вернулась в сумерках, когда на улицах уже не встретишь ни единой души. В этих районах не действовал комендантский час, но все жители, даже те, у которых не было домов, знали, что лучше лишний раз не появляться на улице ночью.
Электричества не было во многих домах, не говоря уже о дорожном освещении. Поэтому кварталы затягивала мгла, позволяя бетонным столбам, асфальту и бордюрам с ободранной светоотражающей пленкой излучать серое свечение.
– Знаешь, – обратилась Нона к овчарке, – а ведь она до сих пор на меня злится. Но это ничего, раньше Райка и вовсе впадала в бешенство, обвиняя меня в смерти родителей.