Сегодня была осень, и трава в скверике такая сухая-сухая, одного серого цвета с лавочкой. Ее руки скрестили на коленях, облокотив девушку на дощатую спинку скамьи. Нона наклонила голову. Тусклое размазанное солнце было высоко, оно скрывалось за тучами тоже светло-серого цвета. С их монотонным движением по небу Нона услышала ноты, и в голове заиграла музыка. Девушка запела, не произнося ни единого звука даже не моргая, и незаметно вздохнула. Ей нравилось петь.
И тут Нона очнулась от того, что кто-то бросил ей на ногу дымящуюся сигарету. Та отскочила в спущенное колесо дряхлой машины и почти потухла. Девушка отложила газету, подняла окурок и затянулась. Фильтр сигареты был в розовой губной помаде, и Нона поморщилась – вкус помады ей не понравился.
Уже рассвело, люди начали ходить по улицам, и, более того, стало как-то неспокойно. Что-то происходило. Из окон верхних этажей офисной многоэтажки, что стояла по ту сторону парка, вырывались черные клубы, в небо валил дым. Люди кричали, но, кажется, в здании никого не было. В оконных рамах отсутствовали стекла, так что осколки на прохожих не летели. В воздухе запахло гарью.
Нона сделала еще одну затяжку и перевалилась на другой бок, приминая крыло машины, как подушку. Мимо пробежало еще несколько человек, озирающихся на усилившийся пожар где-то в небе. Ноне тоже приходилось немного задирать голову, чтобы наблюдать за дымящимися окнами, но здание было невысотным, этажей двадцать, не больше.
Тем временем пожар действительно разросся. Девушка заметила все больше пробивающегося огня, но огонь этот почему-то показался ей искусственным, как красные тряпки, развевающиеся на ветру. Нона даже улыбнулась. Окурок стал невкусным, и она его выкинула, пару раз зевнув. Сегодня Нона не спала, а, может, и спала, этого ей не запомнилось.
Яркие всполохи перекинулись на крышу, теперь огонь горел открыто, да так сильно и наигранно, будто на крыше разлили несколько галлонов горючего. Людей скапливалось все больше. Нона не любила толпу, но в целом ей было все равно. Не успела она проследить взглядом несколько кирпичиков, падающих с горящих этажей, как прогремела новая череда взрывов, сопровождавшихся клубами пыли, вылетевшей из кирпичных офисных стен.
От взрывов – может, это был газ или канистры бензина, Нона не знала, что еще может взорваться в офисных помещениях, а, может, это специально заложенная в перекрытия взрывчатка – кирпичи посыпались, и целые этажи обрушились на проезжую часть. Все произошло в одно мгновение, и сейчас обычное офисное здание стояло с ровно срезанным углом верхних этажей, что не похоже на обычный взрыв. Ноне не было видно «внутренностей» открывшихся взору помещений, но вся эта картина ей показалась красивой.
Внизу, у разрушенного здания, началась суматоха. Крики усиливались, и паника расползалась по улицам. Кого-то придавило обломками, может, даже расплющило машину или группу зевак. И люди разбегались в разные стороны, охваченные непонятным Ноне виноватым страхом. Грохот взрывов и падающих железобетонных конструкций сменился человеческим шумом: галдеж, топот, ругань, а в некоторых случаях даже визг и плач. Все это покрывало растущее пыльное облако, создававшее еще большую сумятицу.
Нона стояла, не двигаясь, около машины, но увеличивающийся поток людей ее раздражал. Люди, периодически задевающие девушку, приводили ее в состояние тихой ярости.
«И откуда взялось столько людей? – подумалось ей. – Пустые улицы целыми днями, а тут вдруг набежали».
Мужчины и женщины, бросая свои вещи, продолжали нестись, выпучив глаза от страха и не оглядываясь, будто их всех ждало – а, возможно, кто-то так и думал – тотальное уничтожение инопланетным разумом. Если бы в нынешнее время работало телевидение, Нона бы подумала, что все эти люди насмотрелись фильмов. Поэтому девушка склонялась к мысли, что они немного неадекватны.
В какой-то момент Нона больше не смогла спокойно стоять, облокотившись на старую брошенную машину, ее снесло вместе с потоком людей. И, приложив усилие, девушка остановилась в толпе и прошла поперек хода движения. Она взялась за ручку небольшой тележки, аккуратно сбросив ногой лежащий на ней чемодан. Пришлось оттолкнуть нескольких «неадекватных» прежде, чем удалось добраться до свободного переулка.