- Немедленно отправить адресатам, - и, передав конверты, поинтересовался: - В какой приёмной брат викарий?
- В малой тёмного мрамора, Ваше святейшество.
Первосвященник кивнул и быстро вышел из кабинета. Когда Радомир Мовеславович стал хозяином епископской резиденции, он ввёл правило - все встречи проводить в приёмных. Кабинет был его личной территорией и доступ туда имело весьма ограниченное количество людей (ближний круг епископа). В этой святая святых дворца хранилось слишком много тайн, опытному человеку могло хватить беглого взгляда на выглядывающий из папки уголок документа или на открытую книгу, чтобы сделать выводы. А этого первосвященник допускать не собирался - сорок лет назад, благодаря подобным мелочам, Радомир Мовеславович придумал гениальный план, по смещению действующего главы церкви, и его же твёрдая, но незримая рука довела интригу до конца.
Издали, сквозь открытую дверь приёмной, увидев викария Ягнило Просо, первосвященник на миг остановился, с удовольствием наблюдая, как мужчина нервно расхаживает туда и обратно по небольшой приёмной его дворца. Викарий терялся в догадках, что может означать столь поздний вызов к патриарху и явно волновался. Выходец из богатого, купеческого рода, Ягнило Просо был честолюбивым человеком, рассчитывающим сделать карьеру в церковной иерархии. Он отличался от патриарха так же как сочная виноградина от усохшего изюма - в свои сорок два года, мужчина был розовощёким, круглым, с зализанными назад рыжими волосами. Викарий представлялся безобидным человеком, однако подобное впечатление оказывалось обманчивым - он был одним из опаснейших людей в храме и считался главным претендентом на должность первосвященника.
- Могу я предложить вам что-нибудь выпить, брат викарий? - с поклоном обратился к Просо неприметный монах.
- Нет, но вы можете поторопить Его святейшество, - отрезал тот. - Или прикажете мне самому его разыскивать?
Монах едва заметно поморщился:
- Я уверен, что патриарх сию минуту спустится к вам, брат.
Он вновь поклонился и торопливо ретировался через дверь в другом конце комнаты.
- Любезный викарий! - воскликнул Радомир, подходя к своему гостю. - Как я рад, что вы приехали, да ещё так скоро!
- Не понимаю вашего удивления, - недовольно произнёс Ягнило Просо. - Вы отправили за мной Старшего надзирателя и думали, что я буду долго собираться?
- Предлагаю вам успокоиться, брат. Присаживайтесь, - епископ указал на небольшой, обитый чёрной кожей, диван, а сам расположился в кресле напротив. - Дело, по которому я вас вызвал, Ягни, чрезвычайно важное.
Услышав своё детское прозвище - Ягни, викарий с трудом подавил раздражение. Так называла его покойная матушка, чего он ей по сей день не мог простить. В юности это ненавистное имя он слышал от всех и каждого - от счетовода до прислуги. Подобная фамильярность оскорбляла Ягнило. Викарий был уверен, что первосвященник нарочно назвал его этим именем.
- Что-нибудь выпьете? - невинно поинтересовался Радомир Мовеславович.
- Ваше святейшество, - с трудом взял себя в руки викарий, - давайте перейдём сразу к делу.
- Ну, к делу так к делу, - по-стариковски покряхтел епископ, устраиваясь в кресле. - Мы удостоились великой чести - провести в Белограде ежегодный Вселенский Собор. К нам приедут сотни младших патриархов и одиннадцать первосвященников, каждый со своей свитой. В своей основе, полемика будет исключительно богословской. Однако, из-за тесной связи власти духовной и мирской, она неизбежно переплетётся с политическими вопросами, охватив все светлые земли.
- Пока я не услышал ничего необычного. Тем более настолько важного, чтобы отправлять за мной Старшего надзирателя.
- Ягни, имейте терпение, - отечески улыбнулся Радомир Мовеславович, не обращая внимания на перекосившееся лицо собеседника, и продолжил объяснять общеизвестные истины: - Каждый, из двенадцати первосвященников (в том числе я) возглавляет партию, отстаивая интересы своей церкви. Отношения, между делегатами Собора, натянутые и для разрешения этих трений необходимо присутствие третьей, непредвзятой стороны. К сожалению, после исчезновения хагсаенгов, какую бы кандидатуру мы не предлагали на это место, остальные патриархи её не утвердят. Политические силы давно сложились и найти новую, незаангажированную персону, на первый взгляд, невозможно.
- На первый взгляд? Ваше святейшество, вы намекаете на то, что нашли эту персону? Вынужден признать - это действительно имеет важное значение для всей церкви. Но почему вы вызвали меня? Мы же говорим не о ком-то из моих знакомых или родственников?
- А среди них есть непредубеждённые личности? - Задал риторический вопрос патриарх. - Если даже такая особа у вас есть, ему всё равно не поверят - тут нужен человек с кристально чистой репутацией, ранее не контактировавший ни с одной из конфессий.