— В следующий раз, — сказал он, насмешливо поклонившись, прежде чем исчезнуть в Межпространстве.
Люк схватил меня за руки.
— С тобой всё в порядке?
— Нет. Но…, - я указала на дядю, который молча открывал и закрыл рот. — А что с ним?
— Подожди, — сказал Люк, подошёл к охранникам, которые остановились в нескольких метрах и пролаял приказы. Группа выпрямилась, безропотно внимая каждому его слову. Я ещё никогда не видела в нём эту сторону: Люк, в качестве руководителя. Это соответствовало ему. Всё в его жизни соответствовало ему, и я задавалась вопросом, почему он настаивает на том, чтобы кто-то вроде меня стал частью этого.
Широко распахнув от страха глаза, Билли одной рукой опирался на мусорный бак.
— Мо…
— Я могу всё объяснить, — сказала я Билли, теперь, когда всё закончилось, зубы не попадал на зуб.
Я наклонилась и подняла кинжал, который метнула. Кровь на лезвие была такой тёмной, что казалась маслом.
— Прежде чем он заржавеет, тебе следуют его вытереть, — беззвучно сказал Билли.
Я кивнула, вытерла кинжал о мой вымазанный снежной жижей фартук и побоялась спросить, откуда он это знает.
— Эта тварь, — в конце концов сказал он и указал на то место, где лежал скрученный труп Сумрачного. — Что…
— Их называют «Сумрачными». Они наёмные убийцы. Охотники.
Он уставился на существо и перекрестился.
— Не люди.
— Нет.
— Ты их уже видела раньше.
— Да.
Он кивнул, и я наблюдала, как он всё впитывает в себя, соединяет доказательства, словно кроссворд и понимает, как отдельные детали подходят друг к другу. В конце он посмотрел на меня.
— Эти твари… убили Верити?
Я сглотнула.
— Да.
Люк направился к нам. Меч исчез, но выражение его лица всё ещё было наполнено решимостью и убийственным. Оно стало немного мягче, когда он увидел меня.
— Ты совсем мокрая, Мышонок.
— Я упала.
— Я это заметил, — он провёл рукой по моему рукаву и спине; по мне распространилось тепло, и высушило мою одежду.
Нескольких слов было достаточно, которые позаботились о том, чтобы дыра на куртке переплелась и исчезла.
— Переохлаждение никому не рекомендуется.
К Билли постепенно вернулось самообладание. Он больше не опирался о мусорный бак, а поправил свои волосы и нашёл спасение в роли, которую играл лучше всего. Он скрестил руки на груди и уставился на Люка.
— А ты кто такой?
— Люк.
Он сказал это так небрежно, как будто то, что выяснил Билли, не подвергнет нас опасности. Однако я знала, что это не так.
— Я ещё никогда о тебе не слышал.
— Зато я о вас, — ответил Люк. — Дядя, правильно? Вы захотите забыть о том, что только что увидели.
— То, чего я хочу, это объяснение, — угрожающе сказал Билли.
Как раз в этот момент за угол завернул грузовик Колина, и свет фонарей осветил невероятную сцену.
— Чёрт возьми, Мышонок, ты единственный человек, которого я знаю, кто может превратить небольшой переулок в Центральный вокзал Нью-Йорка, — Люк мрачно уставился на грузовик.
— Это не моя вина, — ответила я. — Не то, чтобы я специально просила Антона напасть на меня.
— Мо, за тобой ещё кто-то охотиться? — спросил Билли.
Колин подошел к нам.
— Что, черт побери, произошло? Что он здесь делает?
Я не знала, кого он имеет ввиду, Билли или Люка, поэтому объяснила присутствие обоих:
— Появился Антон с кучей Сумрачных, за ним последовал Люк. А потом посреди боя присоединился Билли, когда искал меня.
— Ты в порядке?
Он внимательно меня изучил, и при виде кинжала в моей руке, его глаза стали твёрдыми, как сталь. Я кивнула, и он меня обнял.
— Как ему удалось подобраться так близко?
Голос Люка, стоящего позади меня, прозвучал так устало, какой ощущала себя я.
— Он не использовал магию, поэтому не сработало ни одно защитное заклинание. Сумрачные не могут использовать Линии, поэтому и не использовали их. Никто не заметил, что произошло, пока он не начал творить Раскол.
— Ты обо всем знал? — спросил Билли, ткнув Колину пальцем в грудь. — Ты все это время знал, что за ней охотятся эти существа? О том, что они вообще существуют? И ничего мне не сказал?
— Ты бы ему не поверил, — объяснила я.
— Магия, — сказал он, однако в его голосе не было страха. Он был больше… удивлен, как будто получил небесное видение. Это перемена вызвала во мне тревогу. — Это все меняет.
— Вовсе нет, — я повернулась к Люку. — Нет ничего такого, что ты мог бы сделать, чтобы он забыл? Стереть из памяти все, что здесь произошло?