ЕСТЕСТВЕННАЯ ВЕРА
Господь Иисус Христос говорил иудеям: Если бы Бог был Отцом вашим, то вы любили бы Меня (Ин.8:42). Бога отцом своим имеет тот, кто сердцем верует в Его промыслительное о себе попечение, веруя, что от Него все и в начале, и в продолжении, и в конце. Это именно то, что иные называют естественною верою. Таким образом, естественная вера, по слову Самого Господа, приводит прямо к вере в Него, да не к вере только, но и к любви, к такому сердечному сочетанию с Ним, что и не разлучишь.
Как же это бывает?
Тревоги совести, страх Божий и страх за вечную свою участь заставят искать Спасителя и Искупителя, а кто ищет, тот и обретает. Вот и вера христианская! Стихии, или начала веры насаждены в духе человека. При неизвращенном и невозмущенном развитии естества человеческого развиваются и они, являются в преобладающей силе между другими раскрывающимися стихиями нашей природы. Естественная вера исповедует не одно бытие Бога, но и ту истину, что все от Него происходит и Им содержится, исповедует всестороннюю свою зависимость от Него и налагает обязательство угождать Ему исполнением требований совести в надежде на Его благоволение и вечное воздаяние. Кто получит искреннюю веру во все это, тот не может быть свободен от тревог самых глубоких и потрясающих. Чувство зависимости от Бога возбуждает на угождение Богу; совесть указывает способ в удовлетворении своих требований и за то предобещает благоволение Божие и вечный покой. Когда совесть удовлетворена, тогда в ней пребывает глубокий и сладкий мир, но когда совесть встревожена, тогда чувство зависимости поражает страхом неблаговоления и отвержения свыше и отнимает надежду на вечный покой. А так как никто не в состоянии сохранить совесть свою столь чистою, чтоб она не тревожила, то никто из тех, у кого жива естественная вера, не бывает успокоительно почивающим на своем исповедании. В таком случае всякий естественно ищет средств умилостивить Бога, отсюда повсюдные умилостивительные жертвы. Но совесть не обманешь. Как вкус различает пищу, так и она истину. Оттого-то, что ни придумывал человек для своего успокоения - ничто не давало ему истинного покоя, а между тем требование истинно-успокоительного умилостивления Бога повсюду. Посему-то встретит ли кто проповедь об этом - он с радостию принимает ее и прилепляется всею душою к Умилостивителю, Спасителю и Искупителю. Так-то справедливо слово Господне иудеям: "Поелику вы не прилепляетесь ко Мне, то, значит, у вас нет Бога, нет Его для сердца вашего, нет для совести вашей. Совесть спит, и в сердце живут другие интересы". Это применяется и ко всем тем, которые думают основаться на естественной вере. На бумаге написать это можно, но в жизнь этого не проведешь, и потому те, которые толкуют так, толкуют до тех пор, пока не слишком в них живы стихии естественной веры, а лишь только они придут в движение, в силу, человек уже не может удержаться, чтоб не взыскать единого Ходатая Бога и человеков - Господа Иисуса Христа.
ЛОГИКА СОБЫТИЙ
Очень часто приходится читать и слышать: "логика событий, совершившийся факт". Этим, кажется, желают выразить необходимость течения дел человеческих, своего рода фатум, который можно было бы назвать политическою судьбою. На эту логику указал Гегель, а Бокль на основании ее построил уродливую свою теорию истории, в которой нет места ни Провидению, ни свободе. Немотствовал кое-что на этот лад и у нас граф Толстой в своем больном романе "Война и мир".
Но если есть в событиях логика, то есть и ум, из которого истекает эта логика. А так как эта логика управляет событиями, то ум, от которого она исходит, должно признать правителем событий, или, яснее, умом вседержавным. Вседержавный же ум есть в то же время и всесвободный ум. Если мы для своего бедного ума требуем свободы, та не имеем права не признать всесвободным ума все державного. Если этот ум есть всесвободный и если от него зависит течение событий, то основания причин, или, как говорят теперь, принципов, по коим движутся события, должно искать не в самих событиях, а выше их - во вседержавном, всесвободном уме. Этим объясняется то, почему логика событий, если бы судить о ней по самым событиям, нередко прерывается на полдороге и не доходит до своего заключения. Например, израильтяне перед Чермным морем, по логике событий, непременно должны были бы погибнуть, а между тем вышло так, что они очутились целыми на другом берегу, гонители же их остались в море. Сто восемьдесят тысяч иноплеменников облегают Иерусалим; надлежало бы погибать ему, но встают утром и видят врагов побитыми, а Иерусалим вне всякой опасности. Ирод распоряжается, избив младенцев вифлеемских, убить вместе с ними и родившегося Спасителя, но Божественный Младенец несколькими часами раньше стал вне угрожавшей Ему опасности, и расчет Ирода не оправдался. Вот вам и логика событий!