Последние слова словно пощечиной вырвали Моргана из ступора. Уильям вложил ему в руки салфетку и направился к выходу своей уверенной и дерзкой походкой.
Морган болезненно осел на диване. Его пульс забился в геометрической прогрессии. Он чувствовал, как поднимается давление. «Нет, я не готов, я не смогу». Мысль за мыслью проносились в голове у детектива. Он начал растирать лицо руками в надежде хоть как-то прийти в себя. Но то, что было на фотографиях не давало ему покоя. Перед его глазами представал до боли жуткий и родной образ. Он пытался прогнать его, но знакомая картинка ужаса намертво засела у него в голове.
Морган резко поднялся с дивана, ему срочно нужен был глоток свежего воздуха. Он второпях схватил лежащую на столе папку и салфетку, которую оставил Сомерсет и вышел быстрым шагом из заведения, не попрощавшись. Он спешно шел к машине, то и дело набирая в грудь свежий воздух. Дождь, который усилился с тех пор, как он сюда приехал, омывал его седую голову. Он шел, не видя перед собой ничего: лужи, людей, которых он расталкивал по пути, машины, которые ему сигналили, когда он перебегал дорогу. Его внутренний голос вторил ему, что все началось снова. Он проваливался в бездну, в темноту, которой так боялся и пытался забыть. Дойдя до машины, он судорожно открыл дверь и спрятался от всего мира.
Пересилив себя, он еще раз взял в руки папку и принялся изучать фотографии. Он тщательно осматривал каждую деталь, вдруг этот ублюдок оступился, оставил какое-то послание, должно же быть хоть что-то.
Ничего.
Кроме фотографий лежала кратко собранная информацию на девушку.
Стейси Вульф. Двадцать четыре года. Год назад окончила с отличием Нью-Йоркский медицинский колледж по специальности «Сестринское дело». Смогла поступить на бесплатное обучение. Получала стипендию. Выросла в благополучной семье. Единственный ребенок в семье. Отец занимается ремонтом машин, мать ведет свой бизнес пошива одежды на заказ. Друзья и родные в один голос твердят, что Стейси была очень общительной и активной девушкой, всегда вызывалась оказать помощь любому человеку. Серо-голубые глаза, пухлые губы, точеная фигура, длинные темно-каштановые волосы – один и тот же типаж. Девушки европейской внешности. Неужели это снова повторяется? Неужели он опять вернулся за душами бедных, ни в чем неповинных девушек?
Она лежала обнаженная возле мусорных баков какой-то забегаловки. От вагины до груди был вспорот живот, из которого мерзким образом вываливались кишки. Ее лицо. Ее яркая внешность была навсегда скрыта под большим количеством крови и порезов. Верхние веки глаз полностью отсутствовали. Четкая и аккуратная работа. Словно по линейке, по всему телу были ровно срезаны пласты кожи, как будто он хотел украсить ее тело. Большие круглые глаза изображали весь тот ужас, который пробирал до самых костей, ее пухлые губы были слегка приоткрыты. Она пыталась кричать, звать на помощь, но не успела…
Нужно было срочно что-то предпринять, все хорошо обдумать. Он впопыхах завел машину и двинулся по направлению к дому. Он все чувствовал и даже в этот раз чутье его не подвело.
Подступающий к горлу ком и наседающий жар говорили о том, что Нью-Йорк накрывает вновь пришедшая тьма.
***
Сколько прошло времени с начала встречи с Сомерсетом, он не знал. На улице уже вечерело, темнота потихоньку опускалась на улицы Бруклина. Он практически бесшумно подъехал к дому. В окнах горел свет, в гостиной была приоткрыта форточка и из нее доносились мелодичные звуки. Мардж скорее всего уже готовила ужин, и чтобы заглушить тишину в ушах, которую она не любила, включила музыку. Он представил, как она, легко пританцовывая, готовит отбивные на плите, параллельно нарезая овощи на салат. Как всегда, она достанет бутылочку красного сухого вина, нальет себе бокальчик и будет напевать слова до боли знакомой песни. Теплая домашняя обстановка. Обстановка, которая была раньше, когда они втроем собирались за ужином и обсуждали, как и кто провел день, рассказывали интересные истории, шутили и смеялись. А сейчас … Сейчас это просто игра. Игра, в которую они день изо дня играют, чтобы не дать себе утонуть в горе, которое с каждым разом поглощало их дом, их сердца.
Морган с болью в сердце вышел из машины, держа в руках смятую салфетку, написанную Сомерсетом и папку с фотографиями. Слезы катились из глаз. Никакая маска не смогла бы их скрыть. Он осторожно повернул ключ в замке. В нос ударил приятный аромат свежих овощей, жаренного мяса и только что приготовленной спаржи. Мардж крутилась возле плиты, выдавая каждое свое движение в танце, напевая себе под нос слова песни и пробуя на вкус готовящийся соус.