- Что это, господа?
Те, кто находился в подземном пункте управления, были поражены масштабностью картины. Чего-чего - а такого они не ожидали...
- Это, господа - ни что иное, как тяжелая бригада в обороне. Мы, к сожалению, не смогли воспроизвести ее движущейся - но поверьте, что статичные, что движущиеся мишени наши новые виды вооружения уничтожают без промаха.
Зрелище и в самом деле было поразительное. Вот гаубицы - они в задних рядах, в четырех десятках километров от основного поля боя, поддерживают сражающихся огнем. Вот штурмовые самоходки, вот бронетранспортеры, вот боевые машины пехоты. Настоящая бронированная армада.
- Все это, господа, прикрывают системы ПВО. Но они бессильны против того, что приближается сейчас к этой бригаде. Тут поможет только стратегическая система ПВО, но и ее можно отвлечь или заранее уничтожить.
- Так стратегическая ПВО участвует в игре или нет?
- Безусловно, господа, безусловно. Установка "Нева" участвует в игре. Ее задача - обнаружить и уничтожить стратегический беспилотный бомбардировщик нового поколения, который сейчас идет на предельной высоте.
Операторы понимали, что шансов против развернутого батальона "Невы" у них практически нет. В жизни - стратегическая ПВО никогда не подводится так близко к линии фронта, ее уничтожают ударами других, менее ценных систем. Иногда - самоубийственными ударами. Но если им удастся подкрасться на рубеж пуска - можно будет считать, что задача - выполнена.
Огромная птица висела в сверкающей выси, задыхаясь от недостатка воздуха германские моторы поднимали ее все выше и выше, до предельных двадцати двух тысяч. Или эшелона двадцать два - два нуля. У бомбардировщика тоже были козыри: он получал данные о расположении противника со спутника и мог нанести удар с предельной высоты и расстояния.
Сам бомбардировщик засек махнувший по нему поисковый луч локатора, перешел в режим "прорыв" - минимальной радиолокационной заметности. Режима прицеливания - остронаправленного излучения локатора - пока что не было.
- Есть цель! - первый оператор Невы говорил шепотом, словно боясь спугнуть птицу, находившуюся от него в сотне километров - эшелон двадцать две тысячи, скорость восемьсот сорок, угол места цели двадцать семь. Цель малозаметная, контакт неустойчивый.
- Паша, это стратег!
Ни каком визуальном опознании через ТОВ на такой дальности и при таком угле места цели речи быть не могло.
И вот теперь-то перед зенитчиками стала непростая дилемма. Ракеты Невы были настолько совершенны, что могли и сами засечь цель, в том числе малозаметную. Если сейчас включить режим прицеливания - то птица либо уйдет, либо отстреляется. И то и другое - проигрыш. А проигрывать зенитчикам совсем не хотелось, слишком много на сегодняшний день было проигрышей.
И командир огневой установки принял решение
- Волк, я Нева. Прошу разрешения произвести учебный пуск по цели боевой ракетой, самоуничтожение после наведения, как поняли, прием.
В бункере полковник Манн хотел было выругать последними словами инициативного зенитчика, но наткнулся взглядом на разрешающий жест Цесаревича. В конце концов - каждому в игре надо давать шанс.
- Нева, я Волк. Учебный пуск разрешаю. Самоуничтожение по захвату цели.
Есть!
- Внимание расчета, поступил приказ на учебный пуск! Рассчитать огневую задачу для двух ракет.
- Малозаметная цель, эшелон двадцать две тысячи, скорость восемьсот сорок, угол места цели двадцать девять, начал синхронизацию.
- Есть цель! Есть зона! Наведение по сектору, выдал цель вручную. Локатор в поисковом.
- Есть синхронизация по высоте, есть синхронизация по дальности, есть синхронизация по скорости.
- Есть цель, есть зона, есть готовность, есть разрешение.
Одна за другой ракеты, огнехвостые вестницы смерти выходят из контейнеров, устремляются в свой короткий, полный ярости полет.
- Первая ракета вышла. Вторая вышла.
Самонаведение на ракетах - это звучит, конечно,- но на деле это выглядит не так замечательно. Какой объем аппаратуры можно вместить в головку ракеты? Да еще если учесть, что ракета - одноразовая. Если самолет - в километре, он летит он пышет жаром из сопел турбин - это одно, а вот если самолет в сотне километров, в двадцатикилометровой выси, да еще он и малозаметный...
В кабинке поста наведения в руках у командира группы тикал секундомер, отсчитывая время жизни ракет. Оно было коротким...
- Первая самоликвидировалась. Вторая самоликвидировалась!
- Командир, скачок! Он открыл бомболюки!
- Быстрее! Локатор в режим прицеливания!
Но было уже поздно. Впрочем - было поздно и тогда, когда они решили запустить две ракеты "на удачу". Бомбардировщик возможно и погиб бы - но свой смертоносный груз он сбросил бы гарантированно.
В двадцатидвухкилометровой выси птица открыла бомболюки - и три огромных цилиндра с заостренными носами вывалились в разреженный воздух. Через несколько секунд свободного падения у них выросли управляющие плоскости - до этого они были прижаты к телу боеголовки. Три боеголовки устремились вниз, через две минуты с небольшим (как раз примерно в это время бомбардировщик должны были поразить ракеты, если бы они были выпущены сразу и с нормальным прицеливанием), из бомболюка была выпущена еще одна, последняя боеголовка....
Каждая такая боеголовка представляла собой своего рода мини-бомбардировщик, не имеющий двигателя - но имеющие управляющие плоскости и способный корректировать полет. Каждый такой мини-бомбардировщик имел шесть отдельных бомбовых отсеков, в которые мог загружаться бомбовый груз самого разного назначения, а также система сканирования местности. Если, к примеру, стояла задача уничтожить большую группу целей - североамериканцы наносили удар крылатыми ракетами, каждая из которых имела собственную систему наведения. Здесь же, система распознания целей была всего одна - на мини-бомбардировщике, а на самих боеголовках системы наведения были куда проще и дешевле.
Все четыре планирующие боеголовки достигли целей одновременно, датчики распознали множество бронированных, замаскированных целей. Датчики системы распознавали большие массы стали, кроме того они нацеливались только на те массы стали, в которых был источник тепла - двигатель! На полигоне были расставлены бронированные коробки, для имитации работы двигателя в каждую поставили по зажженному туристическому примусу. Каждая боевая часть, весом около шести килограммов сбрасывалась в строго определенной точке, каждая выпускала свой собственный маленький парашютик а потом наносила удар ударным ядром. В качестве ударного элемента использовалось ударное ядро: процесс был чем-то схож с процессами происходящими при взрыве кумулятивного заряда, но точную его природу физики не познали до сих пор. Плевок раскаленного металла, разогнанного до сверхзвуковой скорости, приходится в крышу, в самую незащищенную часть любого бронеобъекта. Это было что-то вроде летающих мин типа ТМ, пробивающих любой бронеобъект насквозь и имеющихся на вооружении только Российской армии. Все происходило очень быстро, вот только что на поле мрачными рядами стояли бронированные корпуса устаревших самоходок, гаубиц и БМП, миг - и панораму мишенного поля закрыл огонь и дым. Для большего эффекта в каждый корпус мишени положили ветошь, пропитанную соляркой - и сейчас она загорелась...
- Получаем данные... Поражение шестьдесят два процента, господа. То есть - шестьдесят два процента от наличной техники противника было выведено из строя одним ударом одного бомбардировщика.
- Но и бомбардировщик скорее всего был бы сбит, господа! - заметил кто-то
- Да, но кто же пошлет стратега на неподавленную ПВО, причем одиночную машину? - с ходу возразили представители САК.
- Господа, получается что армия может быть уничтожена таким вот ударом?