Мы проходим еще несколько дверей, пока не достигаем закрытой, что находится в самом конце коридора. Я уже знаю, кто находится внутри этой комнаты. К сожалению, мной еще не забыт рассказ Хулио о том, что он обнаружил парня, который находился за пределами борделя, следя за ними. А также то фото, которое мне показал Хулио. За этой дверью находится Майкл, и я молюсь всем святым, чтобы он еще был жив, или же я слечу с катушек прямо здесь и сейчас, поубиваю всех до последнего ублюдка, до которого смогу добраться. И, вероятно, погибну в этой жалкой попытке его спасти, но осознание этого всё равно ничего не меняет. Я не смогу контролировать себя. И тогда точно все полетит к чертям. Слоан. Я не смогу защитить ее, если погибну.
— Тео, открой дверь, — отдает приказ Хулио другому охраннику, который был с Андреасом, когда я приехал в бордель. Но Тео не похож на Андреаса. Он беспрекословно исполняет то, что ему говорят, не озвучивая своего мнения даже по мелочам. И он, кажется, не презирает меня настолько сильно, как Андреас. Тео просто исполняет работу и держит рот на замке. Можно подумать, что он менее опасный для такого, как я, но это суждение ошибочно. Андреас выложил мне свои козыри. Я знаю, что происходит в его голове каждый долбаный раз, когда смотрю на этого парня. Но я не имею понятия, что происходит в голове Тео. И это делает его непредсказуемым. Угрозой.
Все дела Тео заканчиваются на том, когда он открывает дверь, и я подготавливаю себя к тому, что меня может ожидать с другой стороны. Мне придется убить толпу парней менее чем за секунду? Или мне придется нацепить свое рабочее выражение лица? Тучное тело Хулио на мгновение закрывает мне обзор, но потом я вижу...
Майкл.
Сидит в кресле и смотрит телевизор, руки, сцепленные наручниками, лежат перед ним. В комнате нет больше никакой другой мебели, кроме стула и телевизора, что стоит на разбитой деревянной поставке. Он не поднимает на нас взгляд, когда мы проходим в комнату. Просто сидит напряженно на стуле, пристально смотря на экран. На фото Майкла, что были у Хулио, где его сфотографировали, как только схватили, видно, что ему нанесли пару тройку ударов — у него ужасный синяк под глазом и рассеченная губа — и я сделал вывод, что они продолжат свой допрос, но, странно, почему-то все выглядит иначе. Он в полном порядке. Конечно, не совсем в полном порядке, но они больше не избивали его. Подбитый глаз светится ярко-фиолетовым, контрастируя с кожей цвета кофе, но внешние края начали желтеть, и его губа за это время покрылась коркой. Хулио неуклюже вваливается в комнату, останавливаясь на мгновение, чтобы посмотреть, что идет по телевизору.
— Что? «Топ-модель по-американски»? Ты что педик, ese? — интересуется Хулио вопросительным тоном, настроенным на разговор, так словно он был крайне заинтересован в ориентации Майкла.
Майкл, мой парень, моя правая рука, усмехается уголком рта и приподнимает бровь.
— Ага. Именно поэтому я наблюдал за шлюшками, которых ты держишь здесь. Потому что я педик.
Хулио фыркает и медленно кивает головой. Майкл, наконец, отводит свой безразличный взгляд от экрана телевизора и по очереди переводит его на меня, Хулио и молчаливого Тео, что стоит позади нас. Его выражение лица не меняется даже тогда, когда он видит меня. Я внутренне ликую, как настоящий долба*б. Серьезно. Большинство людей бы дернулись или проявили бы еще какую-то реакцию — продемонстрировали свидетельство признания, — но только не Майкл. Он знает, что нужно делать.
— Ну, — протягивает Хулио, — мне кажется, это отличный способ разобраться, как работают мозги у шлюх. Так что ты выяснил что-то интересное?
— Только то, что они все сумасшедшие сучки? — Майкл потирает свой нос тыльной стороной ладони, ведя себя непринужденно в этой среде. Он находился здесь с того момента, как они спустили его сюда, что, несомненно, сводило их, особенно Андреаса, с ума. Но проблема заключается в том, что левый извращенец, шпионящий за шлюхами, принимающими душ, не вел бы себя так спокойно. Он бы уже обделался от страха. Может, у них и нет ничего на Майкла, но его отношение уже говорит о многом. Он не просто какой-то там левый извращенец. И точно что-то из себя представляет. Кто-то, кого будут, в конечном счете, искать. Хулио подходит к стулу Майкла и берет в руку пульт. Он выключает телевизор, на что Майкл издает утомленный вздох, и усаживается по центру, таким образом, что его крепкое тело, наконец, предстает перед нами.
Наши взгляды встречаются на краткий миг, и я не получаю никакой реакции. Ни предупреждения. Ни доли узнавания. Ничего. Буквально изнываю от желания послать ему взглядом хоть какое-нибудь сообщение, но не делаю этого. Выкини я что-то подобное, и мы покойники. Майкл уже и так знает все, что ему необходимо.
— Вижу, ты привел с собой тяжелую артиллерию, — произносит он.
Хулио делает щелчок пальцами, и Тео торопится, как можно быстрее убраться из комнаты.
— Ага, захватил с собой тяжелую артиллерию, парень. Мы дали тебе немного времени подумать о том, что ты сделал и почему здесь находишься. А теперь пришли пообщаться. Есть что-то конкретное, о чем ты хочешь поговорить, ese?
Затем возвращается Тео с деревянными стульями в двух руках. Он ставит их перед Майклом, на первый стул садится Хулио. Другой, вероятно, для меня. Я присаживаюсь, пытаясь понять, как это все обернется дальше. Думаю, что положение становится хреновым. На самом деле, чертовски, мать его, хреновым.
— Вообще-то не особо, — отвечает Майкл, склоняя голову набок. Его футболка ужасно грязная, покрытая кровью, его губа не могла так сильно кровоточить и с его носом все в порядке, что означает, что эта кровь, должно быть, принадлежит кому-то другому. Я получаю огромное удовольствие от мысли об этом. Майкл, мой парень, он может быть опасным говнюком, когда ситуация требует того.
Хулио совершенно не впечатлен его показным безразличием. Он подается вперед, перемещая вес своего тучного тела, отчего стул скрипит.
— У меня совершенно нет времени на пытки прямо сейчас. Поэтому задам тебе два вопроса, и после этого мы больше не будем такими снисходительными, разговаривая с тобой. Понимаешь?
Майкл переводит быстрый взгляд с Хулио на меня и с меня на Тео, словно обдумает его варианты. Даже я знаю, что они чертовски безрадостные. Но Майкл так же знает, что я прикрою его, несмотря ни на что. Не позволю происходящему зайти далеко и обязательно вмешаюсь.
— Конечно, — выдыхает он. — Вы можете задать свои два вопроса. У меня нет проблем с тем, чтобы ответить на любой из них.
Хулио принимает его ответ одним лишь кивком головы.
— Ты видишь этого парня? — Он показывает пальцем вправо на меня. Майкл кивает, и довольно-таки дружелюбная улыбка растягивается на толстом самодовольном лице Хулио. — Отлично. Ты видел его ранее?
— Нет.
— Ты уверен? Никогда не слышал имя Зет Мейфэйр?
— Никогда, мужик. — Лицо Майкла напоминает кирпичную стену, когда он отрицает, что знает меня. Мы были друзьями, бизнес-партнерами, выпивали вместе на протяжении почти восьми лет, но смотря Майклу в глаза, вы никогда не скажите этого, никогда заподозрите его во вранье. В нем не видно ни намека на обман; его взгляд чист, и на лице не дергается ни один мускул, чтобы уличить его во лжи. Вы можете подключить этого парня к детектору лжи, и он, черт побери, очаруют эту штуковину. Но Хулио настойчивый ублюдок.