— Предпочитаю не думать. Помирать я не хочу. К тому же я невиновен! Если бы король Эрен не был помешан на этом пророчестве…
— А как оно звучит? Ну, все о нем говорят, но никто дословно так и не озвучил. Интересно же…
Минрен задумался и напряг извилины.
— «…Когда остынет пепел на кургане и вздохнет земля,
Тишь придет в пустынные края.
Раны затянутся, кошмары сгинут в пелене,
А время глухо будет к отчаянной мольбе.
И явятся, как буря, две девы — каждая в свой час.
И вернется страх, в котором мир погряз.
Одна создаст и пепла нечто — чудо из чудес,
Другая расколет надвое полотно небес.
Мир содрогнется, но каков итог?..»
Люба не ожидала, что пророчество будет в стихах, но все равно вздрогнула, понимая, что в рифмах речь о ней. Радужных перспектив не видать. Не слишком оптимистичное изречение выдал оракул. Не удивительно, что у короля Эрена поджилки трясутся.
Так послушаешь и, кажется, словно ничего хорошего быть не может. Набить Надин морду Люба, конечно, рада, но слова о том, что «мир содрогнется» ее несколько настораживали. Неужели и правда получится такой размах битвы? Это притом что ни она, ни Надин магией не обладали. Или есть что-то иное? Что-то большее?..
— А продолжения нет?
— Это все, что тогда сказала оракул, — подтвердил Минрен. — Никто не знает, что будет дальше. Пророчества оракула всегда туманны. Но ясно, что речь идет о дочерях Гвиндолин.
— Чьих дочерях? — Люба вспомнила, что маг уже называл это странное имя.
— Воительница Гвиндолин, — яснее от его слов не стало. — Если говорить твоим языком, то что-то вроде божества, хоть и не совсем так. Она одна из пятерки великих героев, что спасли Данелид от нашествия чудовищ.
Пятерки? Любе сразу вспомнились гобелены в Зале Совета. И хотя в память врезался жуткий черный с краю, на других тоже были изображены какие-то персонажи. Скорее всего, это и есть те самые герои, которых говорил Минрен. Выходит, две девы — дочери одной из этой могучей пятерки?
Маг не стал продолжать разговор, закутался в свою кофту с заплатками и отвернулся от вредной попутчицы. Люба тоже страшно устала, но не могла заснуть. Зря она попросила Минрена повторить пророчество. Больше она все равно не узнала, лишь сильнее напугала себя. «Одна создаст и пепла нечто — чудо из чудес, другая расколет надвое полотно небес». И вот какая роль из этих двух отведена ей? Люба опять вернулась к старому вопросу.
Ева как-то говорила, что разрушение это не всегда плохо. Что порой полезно разрушать негативные установки, закостенелые правила и глупые стереотипы. Смысл ее лекции заключался в том, что разрушение может стать частью, а то и толчком прогресса. Что бы она сказала в этой ситуации? Может, дева-разрушительница вовсе не плохой персонаж? Что, если она разрушает не миры, а то, что их пожирает?
Если так подумать, то и оракул тогда сказала что-то похожее. Мол, что разрешение не всегда ведет к полному хаосу и кровопролитиям. Может, король Эрен и все остальные мыслят шаблонами, а потому бояться?
«Всегда смотри на ситуацию под разными углами», — Люба вспомнила любимую фразу подруги. И задумалась.
А кто-то вообще думал в подобном ключе? Может, все не столь очевидно, как кажется. Вдруг дева-созидательница не так хороша, как о ней думают? Вдруг чудеса, которые она рождает из пепла, вовсе не радужные бабочки и альпийские луга? Создать можно все что угодно: оружие, гнев, злобу…
Можно ли однозначно сказать, кто из двух дев хороший, а кто плохой герой? Да и нужно ли вешать подобные ярлыки?
Как ни странно, но подобные мысли предали Любе бодрости. Она отошла от стереотипного мышления. Теперь обе роли виделись ей одинаково серыми. А в какой цвет они окрасятся, решат уже сами девы.
8. Не жги костры ночью
Они шли лесом целую вечность, но она как-то быстро миновала. Люба успела привыкнуть к холоду, сырости и мраку, а тут — на тебе! — желтая каменистая степь. Будто бы со стороны Иссилая вырубали лес под корень и вот на этом месте решили вдруг остановиться. Слишком резкая смена пейзажа.
Дед Арчибальд радовался больше всех, потому что дальше эти двое пойдут своим ходом. Он и так намучался, разнимая их и уча уму-разуму. Надо ли говорить, что Люба и Минрен не особо хорошо поладили? Они огрызались друг на друга, будто бы один винил другого во всех грехах. Чаще всего эти двое сражались в остроте языка, но порой и до драки доходило. Нападала первой всегда Люба, но палкой по башке получали все равно оба.