Минрен оказался в отдельной тюремной камере напротив. И снова с зачарованными кандалами. Недолго его руки были свободны. По взгляду мага прекрасно читалось его разочарование, плавно перетекающее в угнетение. На лице у него красовался здоровенный синяк на всю щеку, а разбитая губа лишь подчеркивала синеву. Впрочем, Люба была уверена, что у нее вид не лучше.
— А этот королевич что от нас хочет? — Люба с трудом поднялась на ноги и шаткой походкой подошла к решетке. — Выглядишь очаровательно.
— На себя посмотри, — тут же ответил маг. — Понятия не имею, что у этих иссилайцев на уме. В одном я точно уверен — они следили за мастером Оскаром через тот шар. Возможно, в помутнении его рассудка тоже поучаствовали. Нас сразу не убили, значит, мы нужны для другого. Я придворный маг, хоть и низкого ранга. Однако все равно принадлежу двору. Возможно, меня захотят обменять на военнопленных или что-то еще. Но это маловероятно. Слухи расходятся быстро. Король Истан наверняка уже знает, что меня разыскивают. Впрочем, это не помешает ему торговаться. Пытать меня нет смысла. Магам такого ранга, как я, не доверяют особо важную информацию.
— Я за тебя рада. А меня в качестве сувенира прихватили?
— Если нас подслушивали, то знают, что ты не из нашего мира, а, соответственно, одна из двух дев. Большинство привыкло верить, что Надин все же перерождение Арианны, то есть Созидательница, — Минрен замялся, а затем продолжил: — Когда мастер Оскар еще был в своем уме, он пытался всем яростно доказать, что Эльма вовсе не бедствие и не враг, раз наречена Разрушительницей. Из-за прозвища, дарованного ей самой Гвиндолин, многие считают Эльму злой и приписывают ее рукам всевозможные беды. Людям всегда нужен враг.
— Утешил, но я не справку из энциклопедии спрашивала, — фыркнула Люба. — Или ты хочешь сказать, что этот Истан тоже решил меня прикончить? Или хочет использовать как оружие против Эрена? Мол, смотри, у меня тоже такая девка есть!
— Сомневаюсь. Да и как он будет тебя использовать без копья?
Люба стушевалась. Да, глупое предположение. Хотя Надин каким-то образом смогла подтвердить имя Созидательницы. А может Арчибальд был прав, и Надин всего лишь марионетка в руках магов? У нее же нет щита. Выходит, она нужна им для какой-то цели? Эх, как все это сложно и запутанно! Люба бы не стала даже вникать во все эти интриги, если бы не была в них замешана.
— Есть другие предположения? — вздохнула Люба.
— Ну… одно время ходили слухи, что в Иссилае пытаются возродить учение архимага Геавара, но как-то безуспешно.
Имя, которое назвал Минрен, Люба уже где-то слышала. Кажется, это один из тех крутых героев. Люба запомнила только Гвиндолин и Безликого.
— А что за учение? — лениво поинтересовалась Люба.
— Архимаг Геавар сражался с чудовищами при помощи особого оружия, выкованного из живой души. Он убивал чудищ и из их же душ ковал мечи, стрелы, копья и многое другое. Геавар называл свое дело искусством трансфигурации душ. Никто не мог повторить его успех, хотя пытались многие.
— Звучит жутко… — прокомментировала Люба. — Думаешь, этот Истан хочет из меня модный чем сделать?
— Не знаю.
Два рыцаря, закованных в тяжелые латные доспехи, вынырнули из темноты коридора, прерывая разговор пленников. Они пришли за Любой. Один из них снял с пояса связку ключей, отпер решетку и вытолкал пленницу. На Минрена даже не взглянули.
Люба кинула на друга прощальный взгляд и позволила себя увести. Сопротивляться даже не пыталась, это глупо. Что она сделает двум рыцарям? Только руки переломает, колотя по доспехам.
Темница Иссилая оказалась холодной, темной и сырой. В Арелле была почти такая же, но все же повеселее и почище. А тут в воздухе прямо-таки витало отчаяние вперемешку со скорой смертью. Любе уже не хотелось острить и храбриться. Свой длинный язык пришлось прикусить да посильнее.
Рыцари вели ее по винтовой лестнице вверх, судя по всему, на башню. В конце пути ждала круглая комната, погруженная во мрак. Ни бойниц, ни фонарей. Лишь огромное зеркало, чья поверхность излучала бледное холодное сияние. Только оно и позволило выхватить из плена теней громоздкое кресло и статную фигуру перед ним.
Любу усадили в кресло, привязав руки кожаными ремнями к подлокотникам. После этого рыцари покинули комнату, прикрыв за собой дверь. Остались только дева и мужчина, который никак себя не обозначил. Он смотрел на мутную поверхность зеркала и будто бы ждал чего-то.
— Рад тебя видеть в своих владениях, — вдруг подал он голос. — Даже не представляешь насколько.
— Я оценила ваше гостеприимство, — ответила Люба, хотя дала слово держать язык за зубами. А то, что перед ней король Истан собственной персоной, было нетрудно угадать. — Если хотели пригласить на ужин, могли бы письмо отправить.