В итоге в светлую голову заключенной так ничего интересного и не залетело. Люба села на холодный пол, подложив под себя куртку, и задремала. И ее, и мага разбудил грохот доспехов. Сами стражники еще не оглохли от него?
Вернулся тот толстяк с противным голосом. Люба предположила, что он судья или какой-нибудь начальник тюрьмы. Иначе зачем явился вообще? Мог бы и стражу послать. Но вникать в местные условности Любе было неинтересно. Куда больше волновала перспектива остаться без головы на плечах.
— Как спалось? — противно захихикал толстяк. — Его Величество король Эрен был весьма огорчен, узнав об измене. Он хочет в последний раз заглянуть в глаза предателя и полюбоваться девой-разрушительницой. Надеюсь, ты, Минрен, придумал красивую речь. Выводите!
Люба едва успела накинуть на плечи кожанку, как на руки нацепили кандалы, похожие на те, что у мага. Грубыми толчками заключенных выгнали из камеры и повели тайными коридорами для прислуги. Наверное, чтобы не пугать жителей дворца. Даже не посмотреть на убранство королевской резиденции напоследок. Обидно.
Пару раз на пути им попадались служанки в чепцах и фартуках. При виде толстяка они испуганно ахали и скрывались. Из теней доносился лишь шепот. Это рождались свежие сплетни.
Наконец-то эти лабиринты кончились. Они оказались перед красивыми позолоченными дверьми с искусной резьбой в виде виноградной лозы. Тронный зал? Скорее всего. Раз толстяк сказал, что их хочет видеть король. Двое стражников, что стояли у дверей, хмуро посмотрели на заключенных, особенно на Любу. Почему-то ей показалось, что о милосердии Его Величества можно и не мечтать. Наверняка королева Надин уже наплела ему всякого.
«Ох, Надя-Надя… — злилась Люба. — Стану злобным призраком и буду являться тебе в кошмарах. Никакой экзорцист не поможет».
Двери отворились. Толстяк первым зашел в тронный зал, наполненный светом рассветного солнца. Белые мраморные колонны играли золотой лозой, что обвивала их. Ковры под ногами скрадывали тяжелые шаги стражников. Помимо короля и королевы, восседающих на троне, в зале находились и придворные. Женщины в роскошных платьях прикрывали лица веерами и вуалью шляпок. Мужчины в белоснежных перчатках смотрели на вошедших свысока и будто бы соревновались, кто выше задерет нос.
Любе, как и Минрену, было все равно на местных аристократов. Пусть глазеют. Куда важнее реакция того, на чьей голове блестела корона. И речь не о Надин, у которой на груди лежало боа из лисицы. Она смотрела на Любу и торжествовала. Но на лице пленницы королева не увидела страха, а потому разочаровалась.
Король же явно пребывал в смешанных чувствах. Надо признать, что он был довольно красивым. Напоминал какого-то голливудского актера. Но потом Люба пригляделась и поняла, что он уж очень похож на бывшего парня Евы. От этой параллели ее аж передернуло. То были темные времена, о которых в их съемной квартире вспоминать не принято. Да, высокий шатен с зелеными глазами это, конечно, сексуально, но после такого сравнения даже у Минрена было больше шансов. Королева Надин могла спать спокойно.
— Ваше Величество, — толстяк поклонился, — маг Минрен и дева-разрушительница. Также спешу доложить, что эшафот уже готов.
— Благодарю, Хоксмит, — отмахнулся от него король.
Его Величество поднял голову и с печалью в глазах глянул на мага, которому когда-то доверял. Его практически не интересовала девушка, стоящая рядом в странной одежде. Зато королева была готова прожечь дыру у Любы в голове.
— Минрен, — заговорил король Эрен, — я был весьма ошарашен вестью о том, что ты меня предал. Я отказывался верить и до этого момента не верил. Но что я вижу? Дева-разрушительница. — Люба присела в неуклюжем реверансе, который король не оценил. — Скажи, за что, Минрен? Я доверял тебе…
— Ваше Величество, — маг сделал шаг вперед, — я не предавал вас! И все так же верен. У меня и в мыслях не было покушаться на вашу жизнь. Я не призывал деву-разрушительницу. Да и это, — он кивнул на Любу, — не она. Эту девушку случайно затянуло в портал.
— Но портал открыл ты, — вздохнул король. — Зачем?
Минрен опустил голову. Не мог же он сказать, что «ваша жена пыталась меня прикончить, поэтому я планировал сбежать, но мне помешали». Даже Люба понимала, что если Минрен обвинит в чем-либо королеву, то все усугубится еще сильнее. А выдумать что-то убедительное за ночь так и не удалось. Раз Минрен пользовался доверием короля, то мог попросить о любой услуге.