Хиго бежал на пределе своих возможностей. Любое промедление могло дорого обойтись не только им, но и всему Данелиду. Оружие Гвиндолин у них в руках, но воевать с Безликим на невидимом мосту над злыми волнами себе дороже. Нужно найти арену поудобнее.
Вот только у Вестника были свои планы на этот счет. Люба не знала, сколько у него конечностей, но судя по той частоте, с которой руки вылезали из дыр, то любая сороконожка позавидует. К счастью, звериная реакция Хиго не подводила, и он всегда уходил от атак.
Увы, гоняться за своей целью и дальше Безликий явно не собирался. Надоело это дело. И он пошел ва-банк.
Перед Хиго открылась настолько огромная дыра, что ее так просто не перепрыгнуть и не обойти. И из нее высунулась не просто рука, а половина туловища этого чудовища. Несмотря на то, что его лицо не могло выражать эмоции, Люба чувствовала ярость, исходящую от Вестника.
— Придется искупаться, — быстро крикнул им Хиго.
Безликий замахнулся для удара — он хотел раздавить их как муху. Но в последний момент Хиго взял и спрыгнул с моста прямо в объятия волн. Люба, как в замедленной съемке, видела приближающуюся пену и с ужасом понимала, что сейчас имеет все шансы утонуть.
Но помощь пришла откуда не ждали. Вернее, ждали с самого начала. По крайней мере, Люба точно. Лапы Хиго так и не намокли — Элиасивальсис подоспел очень вовремя.
Оборотень приземлился на спину дракона, удерживаясь на ней когтями. Это Элиасу не понравилось, но пришлось потерпеть. Дракон стремительно набрал высоту и затерялся в тучах, оставив Вестника ни с чем. Снова.
Люба отлипла от Надин и Хиго, рухнула на теплую спину дракона и подползла к голове, крепко обнимая роговой вырост. На такой высоте и скорости лучше за что-то держаться. Когда они летали в рокшальский лес, то Люба и Минрен сидели прямо у Элиаса на голове и тоже держались за многочисленные выросты. Но на таких виражах Люба не рискнула ползти дальше. Прицепилась к рогу и хорошо.
— Как же я рада тебя видеть, — шепнула она, незаметно целуя дракона.
Надин решила, что Хиго ничем не хуже рога, поэтому держалась за него. Но оборотню это не очень нравилось, поэтому он отодрал ее от себя и прилепил, как жвачку, к свободному рогу рядом с Любой.
— Особо не радуетесь, — Хиго умел испортить момент. — Гляди, что он успел натворить.
А зрелище было не для слабонервных. Данелид почернел от близости с Бездной. Местами вспыхивали отсветы огня и взрывов. Кругом был черный дым, в котором раскрывались врата в Бездну. Из этих врат вытягивалась рука и загребала все, что могла: людей, деревья, дома, землю — все. Исчез лес, через который их когда-то давно вел Арчибальд. Желтая степь стала черной и уродливой. Король Истан лишился своего прекрасного замка — его будто бы кто-то надкусил. Кроличьи холмы сочились Бездной, утопали в ней.
И все это в беззвучной тишине. Люди уже не пытались остановить Безликого — поняли, что это бесполезно. Да и остался ли кто сопротивляться? Или же Вестник забрал всех?..
Единственным уцелевшим клочком земли, где не похозяйничал Безликий, был Рокшаль. Вернее, его руины. Там-то и ютились все те, кто смог уйти от страшной участи стать пленником Бездны. Безлюдные руины забытого королевства ломились от скопления людей. Общая беда согнала их сюда, словно скотину.
Люди жгли костры, оказывали друг другу первую помощь, пытались приготовить какую-то еду или просто согреться. Всем было страшно и больно. Большая часть, если не все, лишились дома, а кто-то и родных. Над Рокшалем высился скорбный плач.
Элиасивальсис приземлился во внутреннем дворе крепости, распугав всех рыцарей. Появление дракона никого не удивило. Во всяком случае, его не пытались атаковать, хотя иссалайские рыцари недобро косились на него. Помнят! Но здесь толпились не только иссилайцы — были и рыцари из Ареллы и откуда-то еще, судя по иной форме доспехов. Сейчас трудно понять, кто откуда, да и нужно ли разбирать? Враг один и ему все равно, кого утаскивать в Бездну.
Элиас поспешил изменить обличие на более компактное человеческое. И едва он это сделал, как на шее повисла Люба, крепко прижимаясь к щеке дракона. Элиас был слегка смущен, но вида не подал и скромно ответил на объятия.
Любой двигали эмоции и страх. А может что-то еще, оставленное в наследство от Эльмы. Зная, что Элиас и Эльма любили друг друга, становилось понятно, почему дракон так обходителен и мил с Любой. В какой-то степени это было даже обидно, ведь он видел в ней другую девушку.
— Люба!
Едва она услышала голос Минрена, как охладела к дракону и рванула к другу, сверкая пятками. Люба была готова расцеловать мага, что, собственно, и сделала немного погодя. Вот уж кто точно видел ее настоящую и радовался именно ее возвращению!