Чеглаков пожал плечами и проследовал дальше.
– Нина Павловна – это из музея? – спросила Мухина нейтральным тоном.
– Угу. Насчет выставки. Но я торопился, уезжал.
– А что за снимки были в украденной фоторамке? – неожиданно для себя спросила Катя.
Ей уж совсем не следовало соваться во все это. Чужой город, чужой ОВД, неласковый прием, саркастичная дама… нет, тетка-подполковник. В таких условиях опальным криминальным обозревателям Пресс-центра Главка не стоит излишне любопытствовать, уточняя детали.
Но сам факт того, что она видит живьем настоящего космонавта и даже разговаривает с ним, оказался сильнее всех внутренних предостережений.
– Так, ерунда, – ответил Чеглаков.
– Ваши снимки? Личные?
– Виды природы. – Он посмотрел на Катю.
Они миновали еще одну комнату с кондиционером. Абсолютно пустое помещение со шведской стенкой и циновками-татами.
Прошли на кухню.
– Бардак какой, – Чеглаков наступил в просыпанные овсяные хлопья. – Кофеварки нет.
– Украдена. Кофемашина? – спросила Мухина деловито.
– Нет, капсульная. – Чеглаков, оглядывая разоренную кухню, брезгливо поморщился. – Черт. Зачем устраивать такой бардак?
– Когда ценности ищут, всегда так. Тайники домашние, скрытый сейф, – сказала Мухина. – У вас как насчет этого?
– Порядок. Точнее, я не стяжатель тайных кладов.
Не стяжатель, но человек обеспеченный, – размышляла про себя Катя. – Всех всегда интересовало, сколько зарабатывают космонавты. Дом купил большой, иномарка – внедорожник. Для вора это достаточный стимул, чтобы перевернуть дом в поисках этих самых «тайных кладов».
– Итак, что пропало? Кофеварка и электронная фоторамка? И все? – спросила Мухина. – Ноутбуки ваши вор не взял – один вон на полу у кухонной стойки, а другой в спальне.
Чеглаков снова пожал плечами.
Они прошли в мастерскую-кабинет. На разгром этого места Чеглаков отреагировал по-другому. При виде своих творений, сброшенных на пол, заиграл желваками на скулах.
– Может быть, украдены какие-то ваши работы? – спросила Мухина.
Чеглаков наклонился, начал разбирать холсты.
– Нет, это просто вандал какой-то.
– До той не дотянулся, наверное, – сказала Катя, кивая на единственную оставшуюся в одной из ниш картину без рамки.
Черный фон, а на нем – болезненно-белый с серебристыми вкраплениями шар. Настолько резко контрастный с чернотой, что больно глазам.
– А что это? – спросила Катя с тихим любопытством.
– Где?
– На вашей картине.
– Солнце.
– Солнце? Оно же желтое!
– Это с Земли. – Чеглаков разбирал разбросанные холсты. – Сквозь нашу атмосферу. И на снимках Солнца из космоса всегда есть специальная обработка. Ну, чтобы привычнее земному глазу. Чтобы не шокировать. А в космосе Солнце белое. Такое белое, что невозможно терпеть.
– Вот из этого полотна что-то вырезали, – сказала Мухина, указывая на брошенную картину.
– Это неудачный эскиз, – Чеглаков отложил его в сторону.
Под рваным холстом Катя заметила другое абстрактное творение: снова черный фон, и на нем – хаотичные пятна разного цвета: голубого, белого и желтого.
Тут она на что-то наступила. Наклонилась – книга. Байрон «Каин» – страницы загнуты в закладки.
Катя подняла книгу.
Ты увидишь за тесной гранью маленького мира, где ты рожден, несметные миры. Лети со мной как равный над бездною пространства – я открою тебе живую летопись миров.
Она положила томик Байрона на письменный стол и…
Здесь же нельзя ни до чего дотрагиваться! Она без перчаток резиновых!
На околоземной орбите читают Байрона в потрепанном переплете?
– Вам надо написать заявление, Константин Константинович, – сказала Мухина. – Это кража с проникновением, мало ли что ущерб небольшой. Вы сейчас с моим сотрудником уже на протокол побеседуете и составите заявление. А потом еще раз осмотрите все внимательно, когда убираться начнете. Возможно, обнаружите еще какие-то пропажи.
– Мастера надо найти, стекло вставить. – Чеглаков собирал холсты.
– Этим я займусь, вы ни о чем не беспокойтесь, – послышался взволнованный голос.
Катя обернулась.
В дверях мастерской стоял красавец блондин по имени Иван. Он уже закончил давать свидетельские показания оперативникам.
Глава 5
Музей
Место кражи отрабатывали тщательно, с убийственной медлительностью и апломбом, какие свойственны полиции всех крохотных городков, если потерпевший в результате преступления – либо местное начальство, либо «известная личность», как в случае с космонавтом Чеглаковым.