- Славик, Славик, за что?! Господи, за что?! Двое мужчин молча попытались поднять ее, но тетка продолжала:
- Славик, Славик, не пойду, не пойду...
От толпы отделилась девушка, стройная, высокая, просто фотомодель. Она быстрым шагом пошла к истеричке и резко сказала:
- Нора, прекрати немедленно концерт!
Женшина взвизгнула последний раз, потом спокойно поднялась, деловито поправила ленту на самом шикарном венке и прошептала:
- А почему мои цветы лежат в неподобающем месте, а Тамарин рваный букет в изголовье?
- Заткните ее, - велела девушка. - Андрей, Николай, чего стоите? Хотите скандала?1 Сейчас получите.
Из толпы вышли двое. Один, светловолосый;, высокий, на вид лет тридцати, в безукоризненном черном костюме и ослепительно белой рубашке, слегка хриплым голосом произнес:
- Мама, пошли.
Второй, тоже блондин, но пониже, коренастый, с большим носом и брезгливо сжатыми губами, молча двинулся в сторону истерички. Когда он прошел мимо "Ямахи", на меня пахнуло своеобразным букетом из запахов дорогой парфюмерии, элитного коньяка и качественных сигарет. Так пахло когда-то от моего мужа Михаила, и я с тех пор невольно отшатываюсь от лиц мужского пола, благоухающих подобным образом.
Крепыш взял бабу за руку:
- Давай, Нора, хватит.
- Нет, скажи мне, Николя, - проныла Нора, явно не собираясь уступать, ответь, отчего мой венок лежит вот тут, где-то сбоку, а Тамарин растрепанный веник у самого лица!
От кучи мрачно стоящих людей отделилась еше одна фигура, на этот раз женская, невысокая, в круглой шляпке с вуалью.
- Мама, - укоризненно произнес высокий блондин, - где же ты тут лицо нашла?
- Как же, Андре, - воскликнула Нора, - он лежит сюда ногами, а туда головой!
Дама в круглой шляпке спокойно подошла к холмику, выдернула из-под портрета небольшой букетик гвоздик, перевязанный черно-красной лентой, потом схватила огромный венок из темно-бордовых роз, с усилием перетащила его к фотографии и тихо сказала:
- Бога ради, Нора, никто ничего не делал специально, так тебе нравится?
- Так нормально, - кивнула головой Нора, - а главное, справедливо. Вы все знаете, что именно меня он любил больше всех! А ты, Тома...
- Хватит, - рявкнула длинноногая красавица, - людей постыдись! Андрей, тащи ее в машину! Потом она повернулась к нам:
- Ну а вы чего расселись? Давайте живо складывайте дуделки - и в дом, надо помянуть Вячеслава, а не лаяться у свежей могилы, ну и дурацкая же идея пришла Норе в голову - нанимать ансамбль на поминки.
Народ потянулся к воротам. Я начала собирать "Ямаху". Надо же, какая активная девушка. "Дуделки!" Можно подумать, она сама заработала на свое сверхэлегантное черное платье, а главное, на огромные бриллиантовые серьги, которые зачем-то нацепила на похороны. И потом, при всей шикарности она просто глупа и нелогична. Ругаться неприлично не
только у свежей, но и у "старой" могилы. На кладбище надо сохранять хоть...
- Эй, Лампа, - раздался за спиной шепот. Я обернулась и заорала от неожиданности:
- Ты!!!
- Тише, - шепнул Володя Костин, - не на базаре стоишь, спокойно, нечего визжать.
- Как ты сюда попал? Знал покойного?
- Служба привела, - вздохнул приятель.
Володя Костин работает в системе МВД и дослужился до звания майора. Мы знакомы давно, он наш хороший, верный друг. Более того, наши квартиры: находятся на одной лестничной клетке. У Костина однокомнатная, из которой он сделал "двушку", просто уничтожив кухню. Да и зачем ему, холостому и бездетному, "пищеблок"? Ничего, кроме электрочайника и не надо, все равно ест он у нас. Так что Володина кухня больше похожа на гостиную, где по недоразумению стоят холодильник и мойка. Вместо плиты у него панель с двумя конфорками, кстати, очень удобная вещь для тех, кто не собирается печь пироги. А представить себе майора, выпекающего пироги, я не могу.
- Что за работа такая, на похороны ходить?! Володя глянул на меня:
- Потом объясню.
- Ты и на поминки поедешь?
-Да.
- Эй, Романова! - заорал Ванька. - Ну ты просто тормоз! Давай, давай, нам надо вперед всех приехать!
- Ладно, вечером поболтаем, - сказала я и побежала к "девятке".
Димка унесся на "Мерседесе", словно пуля, выпущенная из пистолета. Мы поехали достаточно тихо. Я расслабилась и бездумно смотрела в окно. Мелькали дома, магазины, потом вдруг показалось широкое шоссе, появился и исчез транспарант "Магазин "Три кита".
- Слушай, а куда мы едем? - изумилась я.
- Поминки будут у покойного на даче, - спокойно пояснил Ванька, - в Алябьеве.
- Ну ничего себе! И где же, адрес какой?
- Соловьиная аллея.
Так это противоположный от нас конец поселка, и я там почти никого не знаю.
Мы свернули влево и покатили по узкой дороге, впереди показались первые дачи писательского поселка.
- Слышь, Романова, - пробурчал Ванька, - сегодня отыграем, и все.
- Как это все? - не поняла я.
- Ну, перерыв устроим. Надоело, налабухали на лето, отдохнуть охота. Какой смысл в Москве париться, заказов мало идет. Впрочем, если хочешь, можешь одна с "Ямахой" кататься, за оркестр сойдешь.
- Не, Ваняшка, - покачала я головой, - не хочу, жарко очень, и потом без вас я не смогу, лучше подожду до осени, посижу на даче, почитаю детективы, телик посмотрю, кайф!
- И мы с Танькой на дачу, - вздохнул Лыков, - хоть я и не люблю кверху жопой на огороде стоять. У тебя что растет?
- Крапива, - ухмыльнулась я, - на щи. Была зелень, да дети с собаками повытоптали, а я и не расстраиваюсь. Нет, и не надо, лучше куплю, у меня при виде грядки и семян сразу мигрень начинается.
- Счастливый у тебя характер, - вздохнул Ванька, - моя Таняха просто ненормальная. Кабачки, тыквы, помидоры, огурцы, клубника. Мрак! Одной воды для полива три бочки надо, а водопровода нет, таскаю в баклажках из речки. Ей-богу, никаких заготовок не захочется!
Мы пропрыгали на ухабах, свернули на бетонку и въехали в широко распахнутые железные ворота.
Дом был высотой с наш, но в ширину намного превосходил его, два крыла и средняя часть, просто усадьба. Небось тут чертова туча комнат.
Безукоризненно вежливая горничная провела нас на задний двор. Там, под цветным шатром, был сервирован стол, а чуть поодаль сооружена эстрада. Не успели мы устроиться на помостках, как стали появляться люди.