— Не знаю, Эри. Всё изменилось, ты права. Мы много времени проводим вместе и даже стали нормально разговаривать, но, боюсь, этого ещё не достаточно.
— Ян, — позвала я шёпотом, взволнованно в него вглядываясь, — ты действительно хочешь, чтобы третий цветок исчез?
Он собирался было ответить, но под моим пристальным взглядом вдруг отвёл глаза и тяжело вздохнул. Его плечи поникли.
— Пару дней назад я бы, не задумываясь, сказал, что да.
— А теперь?
— А теперь уже не уверен. То есть, я, конечно, хочу, чтобы мы были вместе, но… — Что означает этот его взгляд? Этот излом бровей? — Он никогда никого не любил, Эри. Никогда!.. А тебя — любит, понимаешь? Я слишком хорошо знаю, как больно изживать в себе это чувство. Мне бы не хотелось…
Сложно сказать, кому из нас было труднее. У меня голова шла кругом. Его впервые подводил голос. Наян не хотел говорить, но из-за нашего уговора быть честными друг с другом, снова и снова заставлял себя продолжать.
— Знаешь, сегодня, когда Мисталя из-за меня похитили, я на минуту решил, что всё кончено. Что мы опоздали. Попытался представить, как вернусь в столицу один, без него, — и не смог этого сделать. Сколько себя помню, нас всегда было двое.
— То есть…
Мысли ворочались неохотно и никак не желали складываться во что-то конкретное. Вязли в топком болоте сомнений. Сам факт, что мы всерьёз это обсуждаем, казался невероятным, но мерк по сравнению с тем, к каким фантастическим выводам пришёл Наян.
— По правде говоря, я не знаю, что делать, родная. Как поступить, чтобы никого не потерять? — он устремил на меня взгляд: — Разве так, как сейчас, плохо, Эри? Почему нельзя просто оставить всё без изменений? Почему хотя бы не попробовать?
Думать о том, что ждёт нас в будущем, стало ещё тревожнее, чем прежде. Если Мисталь и впрямь откажется, это, очевидно, сулит повторение уже недавно пережитых малоприятных эмоций: уныния, тоски, вины и отчаяния. И не факт, что с его отъездом они исчезнут, ведь Ян сам признался, что не хочет терять брата. Да и как вообще можно вынуждать его выбирать между семьёй и мной? Исчезновение знака ничего не изменит. Если же Мист останется, то, рано или поздно, как и все отмеченные благословением, мы поженимся — официально, во всеуслышание, признаем себя семьёй. А потом непременно наступит первая брачная ночь. На троих.
Пожалуй, об этом пока лучше вообще не думать.
— Скажи что-нибудь, — попросил он виновато. — Скажи, пожалуйста. Я, кажется, напугал тебя, да?
Будучи не в состоянии ничего ответить, обняла его и покачала головой. Не напугал, нет. Обеспокоил.
— По-твоему, всё это — ошибка?
Молча пожала плечами.
— Ты решила со мной не разговаривать? — улыбнулся Ян. — Я так сильно провинился?
— Я обдумывала твои слова.
— И как?
— Мне точно нужно больше времени.
Он кивнул и отступил назад, чтобы я могла спрыгнуть со стола.
— Буду рад, если потом ты захочешь со мной поделиться.
Когда мы вернулись в комнату, Мисталь уже спал, а врач, ожидая нас, стояла у окна. Не знаю, что он ей наговорил, но щёки теоретически не способной на подобное вампирши алели до сих пор.
— Этого, — она сердито ткнула пальцем в сторону кровати, — два дня никуда не выпускать! Никакой магии. Пусть больше спит и хорошо питается.
— Благодарю, госпожа На’Лаира.
Она ещё раз крайне неодобрительно взглянула на своего пациента, возмущённо одёрнула платье и стремительно покинула покои.
Мы с Наяном переглянулись.
— Уходишь? — догадалась я.
— Нужно узнать, что удалось выяснить о принце Абеле, Эри.
— Тогда я пока закончу работу над амулетом.
— Может, сделаешь это тут? Мисталь ненавидит бездельничать и, когда проснётся, немедленно захочет отыскать похитителей. Вряд ли кто-то, кроме тебя, сможет убедить его остаться в кровати.
В тот момент мне меньше всего хотелось становиться сиделкой.
— Я принесу сюда всё, что скажешь, — продолжил убеждать Ян. — А через пару часов мы вместе пообедаем.
Очевидно, он не только за брата переживал, но ещё и почему-то не хотел, чтобы я покидала комнату.
— Ладно, — согласилась вяло. — Только про обед не забудь.
Не став мелочиться, Наян пропихнул в портал весь мой рабочий стол, добавил парочку инструментов и, убедившись, что это всё, отбыл навёрстывать упущенное утром.
Пока руки привычно закрепляли камень, мысли мои были далеки от этой комнаты. Да и как сосредоточиться на работе? Утром чуть не погиб Мисталь, а всего пару минут назад вдруг выяснилось, что он, возможно, наравне с Яном станет членом моей семьи. Он мне нравился. Признаться, иногда даже больше, чем просто нравился, но это никогда не шло ни в какое сравнение с чувствами к Наяну. С Мисталем всё с самого начала было иначе. Не хуже, просто по-другому. Я испытывала вину, за то, что раз за разом говорила: «Нет», зная о его влюблённости, но разве этого достаточно?