— Вы используете только рабов? Что в них может быть интересного? — Котис не скрывал презрения.
— Среди военнопленных и преступников, разумеется, можно найти много достойных кандидатов. — Фортис кивком указал на своих пленников. — Но и обыкновенные рабы могут вполне подойти, если правильно их выбрать. Скифы, например, отличаются особой свирепостью, а понтийцы дерутся, как загнанные в угол крысы. Но лучшие из всех — фракийцы. Всем известно, что ваш народ самый воинственный в мире. У нас в Италии говорят «фракийцы хуже снега», а если бы ваши племена объединились, то завоевали бы все прочие народы.
— Медовые речи римлянина! — с рычанием перебил его Котис. — Так ты пришел посмотреть, не удастся ли купить здесь рабов?
— Да, государь, — смиренно ответил Фортис. — Пленников, которых ваши воины могли захватить во время набегов на иные племена, и других. — Он взглянул на Спартака и его товарищей и тут же отвел глаза.
Его интерес не ускользнул от Котиса.
— А эти гладиаторы долго живут?
Фортис снова оценивающе взглянул на Спартака. Потом посмотрел на Севта и Гетаса и презрительно фыркнул:
— Нет, государь. Лишь малой их части удается протянуть больше года. Остальные вскорости терпят поражение. Раненых и униженных, их казнят на арене, на глазах толпы, жаждущей крови. Потом трупы выволакивают с арены и каждому перерезают горло, на случай если кто-то лишь притворяется мертвым, и выбрасывают на свалку.
Ариадна не сдержалась и тихо ахнула от ужаса.
— Смотрю, тебе не нравится эта идея? — Котис развернулся к ней, словно атакующая змея.
Девушка промолчала и тем самым сказала ему все, что он хотел знать.
— Представь себе Спартака и его друзей, — протянул Котис, — на такой арене, перед тысячами римлян, требующих их смерти. В сотнях миль от дома они будут совершенно одни. Брошены на произвол судьбы. Не могу вообразить смерти хуже.
«И я, — подумала Ариадна, слушая пронзительные крики жен Севта и Гетаса. — Злобный ты сукин сын!»
Адреналин хлынул в жилы Спартака, и воин открыл глаза. Пускай это бой для развлечения вонючих римлян, но это звучит лучше, чем судьба, которую уготовил ему Котис. Он украдкой взглянул на Севта и Гетаса и воспрянул духом. На их лицах не было ни тени страха — лишь холодная, расчетливая ярость.
— Как именно их казнят? — сладострастно осведомился Котис.
— О, по-разному! Один из самых распространенных способов — проигравший должен встать на колени и поднять голову. А победитель закалывает его, вот так вот. — Фортис изобразил, будто ему вгоняют меч во впадинку у основания горла. — Клинок входит в грудную клетку, рассекая с полдюжины главных кровеносных сосудов. Проигравший умирает мгновенно.
«Быстрая, достойная смерть», — подумал Спартак.
От сочетания картины, нарисованной Фортисом, и привкуса крови во рту Ариадну охватила слабость. Пошатываясь, она изо всех сил пыталась удержать равновесие.
Сила ее страданий привела Котиса в восторг.
— И что ты мне дашь за этих тварей? — осведомился он.
«Дионис, помоги Спартаку!» — взмолилась Ариадна. Из толпы раздалось несколько гневных выкриков, но никто не посмел хотя бы приблизиться к царским телохранителям. Ариадна окончательно пала духом.
— Государь, что-то они не особо смотрятся, — прищурившись, пробормотал Фортис.
— Внешность зачастую обманчива, — возразил Котис. — Спартак — вон тот, первый, — только что вернулся после нескольких лет службы в ваших легионах, так что должен кое-что уметь. Остальные тоже крепкие парни, сражались во многих войнах.
— В самом деле? — безразлично произнес Фортис.
— Не играй со мной! — Лицо Котиса побагровело от гнева. — Не забывай — ты и твои люди находитесь здесь лишь по моей милости! Стоит мне щелкнуть пальцами, и мои воины проделают вам дополнительные дыры в теле! — Он взглянул на ближайших телохранителей; те ухмыльнулись и выразительно взялись за оружие.
— Государь, прошу прощения, — поспешно проговорил Фортис. — Я вовсе не хотел тебя оскорбить.
Котис чуть успокоился.
— Спартак идеально подходит. Как и два его друга.
— Разумеется! — согласился Фортис и хитро взглянул на царя. — А остальные?
— Они не продаются. Только эти трое.
К удивлению Ариадны, в бездну ее отчаяния проник крошечный лучик надежды. Неужто и вправду может найтись выход из этой ситуации?
— Могу я спросить почему?
— Они устроили заговор, чтобы свергнуть меня.
Фортис, похоже, не удивился.
— И сколько же ты хочешь за них, государь? Тысячу серебряных монет?