[26] Каст управлял первыми 6 легионами после смерти Крикса
[27] Буцина (лат. buccina/bucina, от bucca — «щека», по-гречески — βυκάνη) — медный духовой инструмент в Древнем Риме. Использовалась в армии для подачи сигналов, была меньше корну.
[28] Декан — звание в армии Древнего Рима, командир контуберния, небольшого пехотного подразделения из 8-10 человек в составе центурии легиона.
4
Тени кавалеристов мелькали на взрыхленном копытами снегу. Рут, вернувший командование конницей, вел всадников к стенам римских укреплений. Наконечники пилумов, обмотанные шерстяными лоскутками от плащей, вымазанные смолой, ярко горели в ночи. Ветер доносил запах горелой смолы до моих ноздрей. Подгоняя своего коня, я скакал за турмами[1] Рута, желая обогнать Ганника. Кельт оставил позади себя легионы Икрия и Тарка, приблизившись к лагерю врага на расстояние вытянутой руки. Обстановку накаляли шесть легионов Марка Красса, дыхание которых ощущалось по ту сторону лагерных стен. С минуты на минуту, когорты римлян начнут строится на позициях вдоль рва.
Ганник шел в первых рядах, в обеих руках мечи. Как и большинство гладиаторов в сегодняшней битве, кельт пренебрегал щитом и смотрел смерти в глаза, полный решимости довести начатое до конца. Ганник не обратил внимания на конницу Рута, вихрем обогнавшую с левого фланга легион галлов и германцев. Сделал вид, что не слышит свое имя, когда я попытался его окликнуть.
В тоже время, легионеры, в числе которых были командующие Икрий и Тарк, косились на конницу, явно не понимая, что происходит. Я не стал догонять Ганника, верхом на жеребце обогнул легион Тарка, перегородил путь первой когорте восставших.
— Хвала богам, Спартак! — воскликнул Тарк.
— Останавливай легион! — выпалил я вместо приветствия.
За моей спиной послышались удивленные, взволнованные голоса повстанцев. Многие, завидев меня, в растерянности опускали щиты и мечи.
— Спартак вернулся!
— Это Спартак!
К нам, спотыкаясь, бежал Икрий, самовольно уведший легион от первого корпуса. Лицо грека было перепачкано в крови врага, я видел в его глазах смятение.
— Спартак? — он удивленно смотрел на меня.
— Сейчас же поверните назад! — прокричал я.
Я видел, как вздрогнул Тарк от этих слов, лицо берберийца осунулось. Икрий выслушал мои слова холодно. Смятение, которое я разглядел в его глазах сперва, теперь растворилось. На смену пришел холодный ничего не выражающий взгляд.
— Поворачивайте! — твердо повторил я, обращаясь к центурионам, располагавшимся на правом фланге центурий, манипул и когорт. — Поворачивайте, безумцы!
Мне приходилось пятиться на своем скакуне, так как легион Тарка продолжал идти вперед.
— Если бы ты, мёоезиец возглавил наше наступление сегодня, мы поставили бы жирную точку в этой войне, — вдруг выпалил Тарк, его глаза зловеще блеснули. — Я не могу знать, как закончится сегодняшний бой, но знаю, что война не может продолжаться.
— У нас нет сил, брат, — Икрий гулко выдохнул. — Уступи дорогу или присоединись к нам в этом бою!
Когорты напирали, я отступал, понимая, что никакие убеждения и слова не остановят это безумие. Однако следовало задержать их, Рут выступит с минуты на минуту!
— Наша война — война свободы. Если мы проиграем сегодня, то сотни тысяч человек по всей Италии останутся в цепях рабства! Вы хотите этого? — напирал я.
— Все кончено, — покачал головой Тарк. — То, о чем мы мечтали в Капуи[2], так и останется мечтой!
— Отойди с дороги, мёоези…
В глазах полководцев блеснуло отражение первых ярких вспышек пламени. Из-за моей спины раздались крики и брань. Ветер принес дым и отчетливый запах гари. Кавалеристы вплотную приблизились к земляному валу и принялись метать зажженные пилумы в стену римских фортифицированных укреплений. Огонь нехотя, медленно, даже брезгливо, не желая браться за влажное дерево, перекидывался на стену. Жуткий ветер, бушевавший всю сегодняшнюю ночь напролет, выступил в роли кузнечного горна, раздувая пламя из малейшей искры. Загорелась первая вышка. Ветер разносил пламя и очень скоро вспыхнули палатки легионеров. По ту сторону стены поднялись столпы черного дыма. Воздух наполнился копотью. Горела кожа и шерсть.
Сквозь язычки бушующего в лагере пламени я увидел войско римлян. Солдаты из пожарной когорты бросились тушить пожар. За сплошной пеленой дыма и огня, я не видел сколько солдат врага собралось в лагере. Пламя предоставляло нам шанс избежать боя. Горящая стена обдавала жаром, огонь сдерживал любой порыв.