— Так держать! Продолжаем! — я захлопал в ладоши, подбадривая своих бойцов, схватил тяжелый пилум валявшийся у моих ног и запустил его в одного из легионеров, который несмотря на то, что защитился от броска щитом полетел кувырком в ров, где сломал себе шею.
На секунду мне показалось, что я увидел в небе за спинами легионеров свет, но этим светом оказался блик огня. Легкое беспокойство усилилось. Несмотря на сумбур в рядах, римляне вплотную подходили к гарнизонной стене, основательнее занимая позиции. Потеряв еще несколько сотен человек, легионеры наконец сумели взобраться на вал. В руках их появились лестницы и веревки. Штурмовая когорта приготовилась брать стену. Я не медлил и отдал поджидающим все это время горожанам приказ.
— Ваш выход!
В римлян полетели горшки, часть которых были наполнены горячим маслом, а часть кипятком. Слышались глухие хлопки, вслед за которыми у стен раздавались душераздирающие крики — перевернулись первые «жаровни», горючая смесь вылилась на легионеров, подступивших в плотную к гарнизонной стене. Римляне, которым не посчастливилось столкнуться с горшками, бросали оружие, щиты, пытались содрать с себя лорики и заваливались на землю, чтобы хоть как-то смягчить ужасную боль. В ров падали новые трупы и в этот момент я пожалел, что не приказал копать глубже.
Я почувствовал неприятный запах, резанувший мой нос. На парапете показались первые пропитанные смолой фашины. Хворост, сено вперемешку с навозом, прутья.
— Быстрее! — закричал я и бросился к замешкавшимся гладиаторам, носившим сено на гарнизон.
Схватил первую попавшуюся фашину, забросил в ров. Один из гладиаторов бросил вторую. В ров полетели десятки фашин. Римляне, поначалу оцепеневшие от происходящего, вскоре попытались перейти ров используя фашины как ступень на своем пути, позабыв о лестницах и веревках. Сено оказалось слишком мягким, легионеры не могли устоять на ногах и валились, теряя шаткое равновесие.
Горожане, выкинув все имевшиеся в распоряжении горшки, отступили. Вперед выступили лучники, которые вновь подожгли свои стрелы, не дожидаясь мой приказ. Огненные стрелы полетели в ров, вонзаясь в фашины, воспламеняя сено и хворост. Гладиаторы принялись кидать в ров факела. Не прошло и минуты, как ров вспыхнул ярким пламенем. Вместе с сеном вспыхнули оказавшиеся в этот момент у рва римляне, те же, кто стоял дальше бросились от огня как черт от ладана, получив множественные ожоги. Отступили не сразу, легион давил, требуя идти вперед на городские стены, поэтому множество римлян погибли до того, как центурионы сумели отвести солдат на достаточное расстояние от огня. Римляне кашляли и задыхались от едкого дыма.
Как я и предполагал, ров забрал больше всего жизней римских легионеров и как бы парадоксально это ни звучало, огонь остудил их пыл. Однако, беспокойство сидевшее глубоко внутри меня перерастало в тревогу. Ганник все еще не подал свой сигнал. Что-то истерично кричали римские центурионы. Откуда-то появились пожарные когорты, принявшиеся тушить охваченный пламенем ров. Я понимал, что не пройдет и пяти минут, как войско Красса продолжит наступление. Их таран окажется у городских ворот, лестницы и веревки будут закинуты на стены, а гарнизон в самое ближайшее время падет.
Сердце бешено колотилось в груди. Я всматривался в небосвод. Ганник! Он же так хорошо знал мой план! Неужели все пошло наперекосяк? От размышлений меня отвлекла стукнувшаяся о парапет лестница. Одна, другая. С новой силой начали бросать пилумы. Я попятился, но команда на отступление застряла поперек горла. В небо устремилась горящая стрела. Ганник подал сигнал! Камень, тяготивший мою душу рухнул! Настало пора переходить к следующей части плана
— Поднимай! — распорядился я.
Решетка на городских воротах поползла вверх, открывая проход перед изумленными штурмовым когортами. Сотни солдат устремилось через открывшиеся ворота внутрь города, на узкие улочки, влекомые внезапным подарком судьбы.
Я терпеливо ждал, пока штурмовые когорты римлян хлынули внутрь.
— Опускай!
Решетка с грохотом упала обратно, пустив штурмовые когорты, но перегородив остальным римлянам вход в город. Копии, усеянные вдоль и поперек рвами с торчащими остро заточенными и окровавленными кольями, начали собирать свой урожай.