В городе я нашел Рута. Гопломах словно сумасшедший носился от дома к дому и поторапливал своих людей.
— По позициям, мы начинаем! — скомандовал я.
— Есть! — рыкнул гопломах в ответ.
— За свободу, мой брат!
— За свободу!
Записки Марка Лициния Красса.
Я знал, что Спартак не даст добровольно защелкнуть кандалы на своих руках. Спартак, этот помойный пес, пытающийся испортить мне, Марку Крассу, жизнь, приготовил Помпею сюрприз из тех, от которых стынет кровь. Я подозревал, что пастух отвесит Помпею, называющему себя Великим, увесистую оплеуху. Так и произошло! Однако хочу отметить кое-что, что возмутило меня и заставило проникнуться ненавистью к Помпею. Когда мы подошли к городским стенам и из ворот вышли пленники, Помпей наклонился к своему ликтору и сказал, что хочет присоединить этих пленных к своему войску. Я своими ушами слышал, как он сказал, что хочет ослабить меня, Марка Красса до того, как мне удастся воссоединиться с Муммием и Квинкцием! При этом добавил, что в войске ему не нужны те, кто хотя бы раз показал спину в бою, а неудачники и дезертиры — удел Марка Лициния Красса. А потом вовсе сказал, что покончив с рабами, он будет требовать, чтобы его имя шло первым в списке триумфаторов, перед Метеллом Пием!
Ну а потом, когда вывели пленников, я сразу понял, что Спартак в очередной раз пытается дурить и выставляет за пленых своих солдат. Помпею я ничего не сказал и ждал, что произойдет дальше. Однако Помпей со своей стороны тоже пытался запутать пастуха. Он велел убрать белый флаг и по стенам Копии ударил первый залп помпеевской артиллерии. Гладиаторы во главе со Спартаком, вышедшие навстречу полководцу для переговоров, остановились в нерешительности. Неужто ход Магна стал для варваров неожиданностью, а Помпей сумел оставить в дураках Спартака? Как бы не так! У стен Копии раздался сигнал корну. Две тысячи пленников оказались волками в овечьих шкурах, как я и предполагал! Повстанцы выкрикнули лозунги восстания и атаковали центурии эвокатов римлян сзади….
По войску ходят слухи, что стало с Помпеем, но я, Марк Крас, видел все собственными глазами, да. Помпея забили рабы, всадив клинок между его лопаток. Как так получилось, что удар пришелся в спину Гнея? Ну, так я собственными глазами видел, как он пытался бежать. И хочу заверить, что все эти кривотолки о том, что Помпей не показывает спину — это не более чем слухи. Показывает… Но теперь у меня будет еще больше причин, по которым я должен покончить с рабами незамедлительно! Сразу после смерти Гнея, прямо на поле боя, я сказал, что принимаю командование над его легионами и мой первый приказ звучал кратко: Копии должны пасть к вечеру.
Убийственный залп римской артиллерии, сравнивающий с землей стены городского гарнизона, стих. На моих глазах легионы начали перестроение. Я долго пытался раскусить маневр Помпея, поведшего себя тактически безграмотно. Вместо того, чтобы довершить обстрел копийски стен и взять город голыми руками, Помпей скомандовал наступление и яростно повел на Копии свои многочисленные легионы. Возможно, я счел бы сумасшедшим Помпея, но слова одного из моих центурионов, из тех, кто сражался с римлянами в обличье римского легионера и наблюдал за происходящим в стане врага, быстро вернули все на свои места. Центурион тяжело дышал после схватки и держался за раненный бок. Он прокричал мне.
— Спартак, Красс убил Помпея и возглавил его легионы!
Дважды повторять не пришлось. В голове в одно мгновение закружилась тысяча и одна мысль, но усилием воли я пресек размышления. Все неважно сейчас.
Легионы римлян взяли строй и двинулись к стенам копийского гарнизона. Со стороны огромная, ощетинившаяся мечами многотысячная армия врага напоминала плотно затянутое грозовыми тучами небо. С минуты на минуту над нашими головами разразится гром. С новыми силами, Красс, восставший будто феникс из пепла, пройдет сквозь наши полуразрушенные баллистами стены. Мои военачальники бросались выполнять поручения еще до того, как успевали дослушать последние слова приказа.
Когда могучие легионы подошли к стенам на расстояние выстрела из стрелы, в городе одновременно вспыхнули тысячи факелов. Повстанцы принялись бросать факела в заранее собранные фашины. Стены, двери, мебель, все было пропитано гремучими зажигательными смесями, горевшими не хуже бензина при соприкосновении с огнем. Не прошло и двух минут, как улицы Копии вспыхнули, будто спичечный коробок. Пламя устремилось в небеса, с крыш домов валили черные столпы дыма. Я велел жечь улицы через три, где-то через четыре, чтобы сохранить возможность для повстанцев передвигаться внутри городских стен, а в случае необходимости дать бой врагу.