Белогорский Евгений Александрович
Спартак
СПАРТАК.
Не сбывшееся предсказание.
Глава. Перевернутая клепсидра.
Всякому событию в истории отпущено определенное количество времени. Подобно огромным песочным или водяным часам, оно медленно перетекает из одного сосуда в другой, сокращая сущность бытия как самого события, так и главного героя возглавившего его. Долго или коротко длится этот процесс, но он неизменно подходит к своему концу или, получив новый толчок, продолжает свое существование, пока перевернутая чаша времени вновь не опустеет.
Время, отпущенное вождю восставших рабов в Италии Спартаку, к зиме 71 года до нашей эры подходило к своему концу. Сначала оно измерялась месяцами, затем неделями, потом днями и наконец счет пошел на часы.
К этому моменту армия восставших оказалась в очень трудном положении. Вместо одного привычного врага в лице армии Красса их число к несчастью увеличилось сразу до трех.
Так из Испании в Италию прибыл со своими грозными легионами победитель Сертория полководец Гней Помпей. Об этой возможности Спартака неоднократно предупреждали в своих посланиях его тайные друзья из Рима.
Для наведения полного спокойствия в Испании после убийства Сертория и разгрома Перперны требовалось время. Помпей планировал вернуться в Италию в конце весны начале лета, но римский Сенат был иного мнения.
После того как вопреки всем клятвенным заверениям Красса, прочно запертый на Регийском полуострове Спартак прорвал возведенные римлянами укрепления и вновь двинулся по Италии, Сенат пребывал в панике.
Сколько может терпеть великий Рим, победитель Пирра, Ганнибала, Персея, Югурты и Митридата присутствие на своей земле армии восставших рабов и гладиаторов!? Еще лишние полгода сидеть и трястись от страха пойдет Спартак на Рим или не пойдет, отцы республики не хотели. Поэтому единогласным решением они назначили Помпея главнокомандующим в борьбе со Спартаком и приказали идти на мятежников.
Полководец покорно подчинился приказу Сената и, не заходя в Рим, направил свои войска на юг Италии на помощь Крассу. Триумф по поводу победы над Серторием откладывался.
Третьим, внезапно возникшим противником Спартака, стал римский наместник в Македонии Марк Лукулл, родной брат Луция Лукулла воюющего в Азии против грозного понтийского царя Митридата.
Находясь по ту сторону моря, он внимательно следил за тем, что происходило в Италии, и состоял в переписки с Марком Крассом. Именно к нему обратился претор за помощью после прорыва спартаковцами его вала, и она была оказана гораздо быстрее, чем Красс на это рассчитывал.
Марк Лукулл был опытным военачальником и не проиграл ни одного сражения, во время затяжной кампании по подавлению выступлений фракийцев. Опасаясь, что мятежники смогут переправиться через море и высадятся в Греции, он держал на побережье готовое к бою войско.
Когда Красс обратился за помощью, Лукулл без всякой заминки перебросил из эпирского порта Диррахия часть своих сил в Брундизий. Действуя по наитию, он сорвал план Спартака по захвату этого города, за стенами которого вождь восставших намеривался провести часть зимы. Пополнить ряды своего войска и запас провианта.
Из-за зимних штормов и непогоды на море, македонский наместник смог переправить лишь небольшую часть своих сил. Вместе с Марком Варроном Лукуллом переправилось лишь шесть тысяч человек. Остальные войска были прочно отрезаны разыгравшейся стихией, и рассчитывать на них в ближайшее время не приходилось.
Этот факт несколько облегчало отчаянное положение армии восставших, но полностью сбрасывать со счетов войска Лукулла было никак нельзя. Македонский наместник явно не собирался отсиживаться за стенами крепостями и мог в любой момент мог совершить вылазку и ударить спартаковцам в спину. Такой удар, мог оказаться решающим во время сражения с Помпеем или Крассом.
Разведчики доносили, что Помпей идет на соединение с Крассом медленно. Осторожный и обстоятельный он никогда не совершал быстрых и стремительных маршей, предпочитая действовать наверняка. Чтобы избежать упреков со стороны Красса и своих многочисленных недоброжелателей в римском сенате, он приказал своей кавалерии во главе с Аврлом Габинием идти на помощь претору впереди своих легионов. Разрыв между конным авангардом и главными силами Помпея составлял около полутора-двух суток.
В сложившихся обстоятельствах, Спартаку оставался только один выход, известный со времен борьбы легендарных братьев Горациев и Куриациев. Пока враги не успели соединиться и стать значительно сильнее спартаковцев, следовало разбить их по частям или хотя бы сократить число противников на одну единицу.
Самым правильным решением было попытаться разбить войско Красса. Воины Спартака уже не один раз разбивали его легионы и имели над противником определенное психологическое превосходство.
Когда на совещании Спартак сказал своим помощникам о том, что им предстоит скрестить свое оружие с Крассом, его слова получили бурное одобрение.
- Верно, говоришь, Спартак! Давно пора разбить Мясника и отомстить за наших погибших братьев! За тех, кто пал на Стене у Регийя! За Каста и Ганика! - одобрительно говорили командиры, сидя в палатке своего вождя.
- Тише, тише! Иначе Красс узнает о наших планах раньше времени, - пошутил вождь. - То, что вы так настроены на победу хорошо. Однако не стоит считать, что победа над Крассом уже у нас в руках. Не надо забывать, что Красс хитрый и умный противник. Сколько раз мы сбивали его с ног, а он по-прежнему заступает нам путь и убивает отколовшихся от нас братьев. Сейчас Крассу как никогда важно одержать победу над нами до прибытия Помпея. Тогда все его труды против нас и честолюбивые планы пойдут прахом. Ведь недаром после нашего прорыва он обратился за помощью к Лукуллу, а не к Помпею. Поэтому драться он с нами будет так, как будто от исхода сражения зависит его жизнь.
От слов Спартака в палатке наступила тишина. Сидевшие напротив него командиры, молча, осознавали сказанную вождем правду.
- Хотя это и будет наша с ним последняя битва. Красс закрывает нам дорогу, и мы должны столкнуть его с нашего пути раз и навсегда. Скажите это своим людям. Пусть готовятся к решающей битве, в которой нам надо обязательно одержать победу над Крассом. Любой ценой, как бы яростно не сопротивлялись бы нам римляне. Иначе, они распнут всех тех. кто останется в живых на столбах вдоль Аппиевой дороги.
Спартак говорил эти страшные слова просто и доходчиво. С той решимостью, с которой идут на смерть принявшие для себя это непростое решение люди. С решимостью гладиаторам, идущим на арену, чтобы пасть на ней или одержать победу.
Приняв это решение, вождь повстанцев развернул свою армию от стен Брундизия и двинулся навстречу Крассу, с которым у него был разрыв в один дневной переход.
Свою разнородную армию, в которую входили фракийцы, галлы, германцы и италики, вождь восставших построил по полному образу и подобию римского войска. За все время, которое он провел в боях и походах, Спартак не встречал более удобного и маневренного построения войск, то, которым пользовались римляне. Разбитые на центурии, манипулы и когорты римские солдаты могли эффективно сражаться против любого противника, на любой местности и громкие победы, одержанные римскими полководцами за время существования Римской республики, были достойным подтверждением правильности их выбора.
Заимствуя у противника схему его построения, Спартак заимствовал и его структуру. Поэтому в его войске были свои центурионы, свои легаты, трибуны и даже квестор. Перед сражением с Крассом повстанцы даже несколько превосходили по численности своего противника, но превосходить, не означало победить. К тому же не следовало забывать о Марке Лукулле. Едва разведчики донесли, что Спартак отступил от Брундизия, как тот моментально вывел свою конницу из города.