— Что вы думаете об инопланетянах?
«Только этого мне не хватало, — мысленно застонала я. — А так славно все начиналось».
Но вслух сказала по-другому, хотя в том же смысле:
— Я о них вообще не думаю.
— И правильно делаете, — неожиданно поддержал меня Сергей Анатольевич. — Было бы наивно сваливать все аномалии на летающие тарелки.
Я облегченно вздохнула, хотя слово «аномалии» меня насторожило.
— Что вы называете аномалиями? — уточнила я.
— Любые отклонения, не укладывающиеся в научное объяснение картины мира.
— Например?
— Например, то существо, ради которого вы сюда приехали и задаете людям вопросы.
— Так вы тоже считаете его оборотнем? — осторожно спросила я.
— Слово «оборотень» я стараюсь не употреблять, а вот термин «мутация» меня бы удовлетворил.
— Мутация? — осторожно переспросила я. После телебоевиков слово «мутант» для меня было не более научным, чем «оборотень».
— Именно. Мы с вами находимся в районе повышенной мутации. Генетические отклонения замечали здесь еще в древности. Несколько лет назад я занимался этим вопросом и изучил все доступные мне документы. К сожалению, их немного, но они позволяют сделать совершенно определенный вывод: мы живем в аномальной зоне.
— И в чем это проявляется?
По лицу Сергея Анатольевича я поняла, что он готовится преподнести мне сюрприз. Так оно и вышло.
— Вы хорошо рассмотрели то милое животное, что расположилось у вас на коленях? — спросил он меня с таким видом, будто это было ядовитое насекомое.
— Багиру?
Сергей Анатольевич с энтузиазмом кивнул головой.
— Вроде бы, — пожала я плечами.
— А теперь посмотрите на ее лапы, — ехидно предложил он.
Я не знала, что он затевает, но к неудовольствию животного приподняла его в воздух и посмотрела на лапы.
Лапы, с моей точки зрения, были самые обычные, о чем я и сообщила своему собеседнику.
— Вы в этом уверены? — хитро прищурился он.
— Вроде бы, — с сомнением ответила я, и все происходящее напомнило мне дурной сон.
— В таком случае, — с видом победителя снова улыбнулся Сергей Анатольевич, — посчитайте коготочки на ее передних лапах.
Убей меня бог, если я знаю, сколько должно быть «коготочков» на кошачьих лапах, но мне ничего не оставалось, как выполнить это странное требование.
Я вновь взяла кошку на руки и посмотрела на одну из передних лап. На ней оказалось… два длинных загнутых когтя.
Я догадалась, что у нормальной кошки их должно быть по меньшей мере в два раза больше. И торжествующий взгляд хозяина подтвердил мне это.
— По-вашему, это кошачья лапа? — задал он странный, с моей точки зрения, вопрос.
— А по-вашему, что это такое? — теряя терпение, со злостью спросила я.
Но Сергей Анатольевич не обратил на это никакого внимания.
— По-моему, Юленька, это клешня, — серьезно ответил он.
И от того, как он это произнес, и от самого этого неуместного по отношению к кошке слова — волосы на моей голове зашевелились.
— Клешня? — переспросила я с отвращением.
Мне хотелось сбросить с себя этого мурлыкающего монстра, как омерзительное насекомое, несмотря на всю мою любовь к кошкам и на то, что незадолго до этого я испытывала по отношению к нему почти родственные чувства.
Видимо, поняв мое состояние, Сергей Анатольевич забрал своего урода с моих колен и стал чесать у него за ухом.
— Вы это серьезно? — спросила я.
— Вполне. Матушка-природа подкидывает время от времени еще и не такие сюрпризы. Вы не слышали, что у кошек иногда рождаются котята с головой обезьяны? А поросят с двумя головами вам никогда не приходилось видеть?
Я человек довольно любознательный, но никогда не находила прелести в созерцании заспиртованных зародышей и без всякого восторга отношусь к кунсткамере.
— Вы не нальете мне еще рюмочку? — сдавленным голосом попросила я, почувствовав, как тошнота подступает к моему горлу.
— Охотно, — улыбнулся Сергей Анатольевич. — И сам выпью с вами за компанию.
После рюмки настойки мне немного полегчало, и я попыталась придать нашей академической беседе более конструктивный характер.
— А какое отношение ваша кошка имеет к нашим проблемам? — спросила я.
— Самое непосредственное, — уверенно ответил Сергей Анатольевич.
— Не понимаю.
— Что же тут непонятного? — мягко укорил меня собеседник. — В лесу обитает большое количество мутантов. В том числе и представителей рода человеческого.
— Вы хотите сказать, что наш «оборотень» — мутант?
— Разумеется, — пожал плечами Сергей Анатольевич.
— И в чем это проявляется? У него тоже клешни?
— Совершенно не обязательно, но мутация генов приводит иногда к самым неожиданным результатам. Думаю, что многие сказочные персонажи — обычные мутанты. Иными словами — носители тех или иных изменений генетического аппарата.
— В том числе и оборотни?
— Дались вам эти оборотни! Невежественный человек способен увидеть оборотня в любом обладателе густого волосяного покрова.
При этих словах он взъерошил свою бороду и вскочил с места. Это было очень смешно, и я невольно рассмеялась.
— Извините, пожалуйста, но мне показалось, что вы имеете в виду именно их. Значит, оборотней не существует?
— В чистом виде — думаю, нет.
— Слава богу, — облегченно вздохнула я.
— Но я допускаю, что отдельные особи могут сочетать в себе человеческие и звериные признаки. И, судя по тому, что рассказывают люди, мы имеем дело именно с таким существом.
Но пока я не встретился с ним собственной персоной — не могу сказать ничего более определенного.
Он скрестил руки на груди. Теперь он напоминал Циолковского. Именно таким, во всяком случае, я его себе представляю.
Я посмотрела на часы, понимая, что наш «консилиум» чересчур затянулся, и собиралась уже распрощаться с гостеприимным хозяином, но неожиданно наш разговор принял несколько иной оборот, что заставило меня изменить свои планы.
— У меня к вам конкретное предложение, — заявил Сергей Анатольевич, — давайте организуем совместную экспедицию.
Такая мысль до сих пор не приходила мне в голову, но теперь она показалась мне довольно интересной.
Так или иначе — мне необходимо было разыскать этого «мутанта», но без проводника это сделать было бы непросто. И никто не подходил на эту роль лучше, чем мой новый знакомый.
Насколько я понимала, он прекрасно ориентировался в окрестных лесах, не говоря уже о том, что был настоящим энтузиастом. Его познания в естествознании мне тоже могли пригодиться.
Дело было за малым. Назначить время экспедиции и распределить обязанности. К чему мы и приступили в ту же минуту.
Сергея Анатольевича вполне устроила роль научного консультанта и проводника, роль начальника экспедиции взяла на себя я.
Без возражений Сергей Анатольевич принял условие о железной дисциплине в течение всей экспедиции.
Отдельным пунктом был принят вопрос «О спиртосодержащих напитках». Мы поладили на двух бутылках, одна из которых предназначалась для «умеренного потребления», вторая — для экстренных случаев.
Выступить мы планировали завтра утром.
Все необходимое для экспедиции было у меня с собой, во всяком случае, в Уфу мне возвращаться было незачем.
С годами у меня выработалась полезная привычка всегда иметь при себе «малый джентльменский набор секретного агента». К тому же оставлять в номере оружие и прочие «шпионские прибамбасы» небезопасно. В том числе — и для жизни любопытных горничных.
Так что в номере остался только кумыс и кое-какая мелочь.
Мы разложили на столе карту, на этот раз настоящую, хотя и нарисованную от руки самим Сергеем Анатольевичем. Он с гордостью сообщил, что это плод его многолетней краеведческой работы, и гарантировал ее абсолютную точность.