Фальшивая стена вновь встала на место, и по коридору растеклась прозрачная волна, распотрошив трупы и ещё живых тварей, всех, кто находился в коридоре, снося бронзовые чащи и уничтожая светящиеся магические шары. По обеим сторонам выплеснулся вал кусков тел и внутренностей, и всё стихло. С лёгким звоном вдоль стен вновь возникли чаши, и над ними ярко вспыхнули шары освещения.
___
"Пробуждение" было тягостным: голова неимоверно кружилась, перед глазами вспыхивали, болезненно отдаваясь в висках, цветные кляксы. Стас с трудом сел, привалившись спиной к стене, и подпёр тяжёлую голову рукой. Наконец, решившись открыть глаза, он увидел Ойгена, неподвижно сидящего в похожей позе. Поймав взгляд Стаса, рыцарь улыбнулся, аккуратно жмурясь. Лязг металла в стороне заставил глаза спасателя медленно сдвинуться и сфокусироваться на фигуре Змея, ковырявшегося в куче каких-то штуковин.
– А, пришли в себя? – обрадовался механикус, ловко свинчивая многочисленные детали. – Простите, пришлось использовать Ошеломляющую Волну. Зато живы остались.
– Ты б поосторожнее со своими магическими прибамбасами, - скривился от отдающейся в затылке боли Стас.
– Лучше больная голова, чем без головы, - хохотнул Змей, подавая спасателю флягу с бултыхающейся внутри жидкостью. К такой же прикладывался и Ойген, глаза которого уже весело поблёскивали.
– О, алкоголь? Сам, небось, делал? – приободрился и Стас, откупоривая сосуд.
В нос ударил пряный запах, напомнивший земные настойки на спирту. Аккуратно пригубив, спасатель глотнул жидкого огня, медленно потёкшего по гортани в желудок и распространившего тепло по истерзанному телу. Следующим глотком Стас ополовинил флягу, активно работая кадыком.
– Ммм, Змей, да ты самогонщик! – выдохнул спасатель, блаженно ощущая, как голова очищается от мути.
– Я много чего умею, - ухмыльнулся механикус и эффектно передёрнул затвор той штуки, которую собирал на верстаке. Штука загудела, наливаясь малиновым светом. Змей аккуратно отложил её и занялся следующей игрушкой.
– Сэр спасатель, - подал голос Ойген, щурившийся от удовольствия. – Что тут произошло?
– Да откуда же мне знать? – вяло удивился Стас. – Это у вас тут постоянно что-то случается. Как ни приедь!
– Прошу прощения, сэр спасатель, - погрустнел Ойген. – Надеюсь, это не повлияет на твои впечатления о нашем прекрасном графстве.
– Да ладно тебе, Ойген. Ты-то тут причём? – Стасу стало неловко из-за извинений рыцаря. – Сейчас допьём и разберёмся.
– Уверяю, в это время года пастухи так себя не ведут.
– Точно! – воскликнул Змей, поворачиваясь к рыцарю. – А я-то голову ломаю, на кого эти твари похожи!
– Э, какие ещё пастухи? – удивился Стас.
– Крабы-пастухи, сэр спасатель, - ответил Ойген. – Водятся в озёрах нашей планеты. Конечно, не такие большие, размером они меньше моего кулака. Но могу ручаться, что те чудовища и есть пастухи, только сильно выросшие. Называются так потому, что своё потомство пасут как мы – скот.
– И почему же они выросли? – поинтересовался Стас.
– Этого я не знаю, сэр спасатель, - развёл руками с булькнувшей флягой Ойген.
– Ты когда перестанешь мне сэрить? – проворчал почуявший большие неприятности пасатель. – Я Чужой, он – Змей. А у тебя, Ойген, было какое-нибудь прозвище?
– Ну, было одно, - смутился рыцарь. – Когда я служил в гарнизоне на границе Сталбурга, меня прозвали Метолом.
– А что это значит?
– Метол – это название свирепого хищника с рёвом, подобным грому, - отозвался Змей, помогая покрасневшему Ойгену.
– Итак, Метол, Змей и Чужой – вот наши позывные, - приговорил Стас. – Ну, что там дальше про пастухов?
– Не знаю, сэр…Чужой. Никогда не видел таких огромных.
– Зная ваш мир, следует подумать о магии. Что скажете? Кому понадобилось заколдовывать этих ваших крабов?
– Да никому не должно было. Иэротин не при делах, в этом я уверен, - ответил Змей. – Остальные теоретически могли бы создать подобную мерзопакость, но Гильдия за такие дела вмиг посох оторвёт.