- Вам нехорошо? Вызвать врача? – услышал я над ухом, выходя их транса.
- Нет, нет, спасибо, сэр, за заботу. Я просто задумался о тяготах нашей жизни, - ответил я глядя на человека в военной форме, который теребил меня за плечо.
- Вот и славно, - удовлетворился он моим ответом. – Но к врачу всё же сходите, вы очень бледны. Вы так пристально смотрели на военные склады, что можно было заподозрить в вас русского шпиона.
Что это шутка юмора или труменовская охота на ведьм и сюда докатилась?
- Скорее американского, - буркнул я, вставая. – Я из Аризоны. Приехал по делам своего ранчо.
Здоровый смех прохожего был мне ответом.
И слава богу.
Когда к сбору урожая зерновых было всё уже готово, наконец-то пришло время освобождения белорусской деревни. Обещания надо выполнять.
Нашпигованный жучками особняк санатория, дал много часов прослушки германских сыщиков и следователей, но все больше бестолковой. Кроме одного разговора о том, что надо вызывать специалистов из Аненэрбе никакой конкретики. Разве что стреляные гильзы на выезде мы не собрали. Но они немецкие.
Заодно гестаповцы нагнали невесть откуда водолазов, которые искали на дне озера остатки неопознанного летающего объекта, о котором, как оказалось, руководство санатория оперативно доложило ««наверх»».
Из Аненэрбе действительно срочно прискакали довольно пожилые спецы в небольших эсэсовских чинах – гауптштурмфюреры. Числом трое. Странно было видеть в капитанских чинах убеленных сединами патриархов.
К их приезду дно озера тщательно прошуровали водолазы и остатки расстрелянного квадрокоптера были тщательно отмыты от ила и водорослей и представлены на их суд.
Завиральных гипотез смутный тевтонский гений наплодил массу, особенно возбудившись на надпись обнаруженную на цифровой видеокамере: ««Made in Malaysia»». Надо отдать должное германским ученым они быстро разобрались что именно они держат в руках. И что самое интересное, они всерьез посчитали, что если сейчас Малайя нищая окраина Ойкумены на поверхности земли, но в полой земле может быть все наоборот и там высокоразвитая арийская цивилизация, которая делает такие высокотехнологичные штуки не подвластные пока самым продвинутым нациям в середине ХХ века на поверхности.
Отсюда последовали странные распоряжения услышать которые я меньше всего ожидал от учёной братии.
- Остатки неопознанного летающего объекта вывезти самолетом под охраной в Берлин. Окружающее пространство, соприкасавшееся с санаторием подлежит поголовной зачистке для сохранения тайны. Всех причастных к данной теме немцев перевести в части обеспечения Аненэрбе в Рейх. Я об этом лично доложу рейхсфюреру.
Гестаповцы взяли под козырёк. Точнее зиганули ««Хайль, Гитлер»».
Мне стало ясно, что деревня обречена.
- Я одного не понял, что означает термин ««зачистка»»? – спросил меня Мертваго, снимая с головы наушники и передавая мне блокнот с записью перевода разговора адептов тайного общества нацистов.
- Зачистка – это поголовное истребление всех вокруг живущих. Возможно была бы речь о переселении куда подальше или изоляции в концлагере, если бы речь не шла о тайне. – Пояснил я. – А они тут видят свою оккультную тайну к которой не должны прикасаться профаны, тем более из унтерменшей.
- Зачем такая неоправданная жестокость? – не мог избавится от волнения ветеринар. – Интеллигентные же люди: герр профессор, герр доктор… Академические расшаркивания. Что стряслось с немцами всего за два десятилетия с окончания Великой войны? Я их такими хладнокровными убийцами не помню.
- Нацизм, - ответил я твёрдо. – Это вроде как душевное заболевание нации, освобождающее от ««химер»» совести и человеколюбия.
- Это по крови они определяют кто свой, а кто чужой? Кому жить, а кому умереть? – переспросил статский советник.
- У немцев по крови, хотя они тут сильно ошибались как определила современная мне генетика. У современных мне украинцев - по языку. Немцы не признавали равными себе евреев говорящих по-немецки чуть ли не лучше них самих, украинцы же благоволят к ним, при всем своем бытовом антисемитизме, если еврей хоть как-то размовляет на их ««соловьиной мове»» и даже президентом себе еврея выбрали, но терпеть не могут русских, цепляющихся за свой язык как за свою самость. Даже штрафуют за разговор на русском в общественных местах. Но готовы уже и убивать за него.