***
— Спишь? — Флойд, наконец, набрался смелости поговорить с ней.
— Если бы. Весь день в постели провалялась, — без особого энтузиазма ответила девушка.
— Я, — и он замолчал.
— Хочешь поговорить о Белинде? — Корделия сидела на кровати с очередной книгой в руках.
— Да. Ты догадалась ведь, что это она, ну…
— Дала Дарену порошок, из-за которого у меня нет сил? — девушку злило, что все эти люди творят всякие гадости за её спиной, не стесняясь, а когда приходят просить забыть об этом, мнутся, как сопливые школьники. Она неделю практически ни с кем не общалась, сидя в комнате, глотая чай, закусывая яблоками. Неужели раньше подойти нельзя было?
— Твоя магия вернётся к тебе через пару дней. Послушай, я не знал об этом, правда. Я понятия не имел, что Белинда может зайти так далеко, — Флойд присел рядом с ней, выхватывая книгу из её рук. — Мне действительно очень жаль. Я смотрю на тебя каждый день и понимаю, почему Хэнк всегда так нежно отзывался о тебе, когда приезжал домой. Ты оказалась доброй спокойной девушкой, и я только недавно осознал, что моего братишку нужно наказывать, а не тебя. Корделия, Белинда сама рассказала мне, что совершила. Она много плакала и искренне раскаивалась. Пожалуйста, не причиняй ей зла, не рассказывай мистеру Лэнгдону, я клянусь, что если такие приступы повторяться, я сдержу её.
— Знаешь, мне уже не нужны ничьи сожаления и извинения. Мне действительно всё равно, Флойд. Нет, в какой-то степени я восхищена. Наверное, это очень круто, иметь кого-то, кто готов убить за тебя. Я бы не прощала вас. Мне надоело. Но отпущу лишь потому, что ты брат Хэнка, а я когда-то очень любила Хэнка. И как Верховная говорю: ещё одно поползновение в мою сторону, я лично сверну ей шею.
— Я понял тебя, Корделия. Прости ещё раз, пожалуйста, — охотник ушёл, понимая, что больше ему сказать нечего, но всё, что он выложил ведьме, было чистой правдой.
Делия уронила голову на руки, зарываясь пальцами в пушистые волосы. Сейчас она чувствовала тотальное одиночество и безысходность. Миртл всё-таки обиделась на неё и игнорировала в течении целой недели, заставив несчастную девушку снова чувствовать себя виноватой. Эйден ничего не знал о произошедшем накануне, а потому не мог никак выспросить, почему такая лучистая, она вдруг стала похожа на собственную тень. Корделия тогда заявила, что хочет побыть одной. Ну вот. Одна. И такое чувство, что в этот раз навсегда. Забытые слёзы вновь вернулись, на этот раз вовсе не молчаливые. Она встала и поспешила, не смотря на жуткое головокружение, спуститься в зал, чтобы спрятать свои рыдания в ночной тишине, едва сдерживаясь, но на выходе её поймал Майкл, заталкивая обратно в комнату, укладывая в постель, укутывая в одеяла так, что дышать было тяжело.
— Как же ты заебала! — это было похоже на истерику, — я сказал не выходить тебе ночью из комнаты, значит не выходи, так трудно понять?
Он навис сверху над коконом из одеял, поставив руки по обе стороны от ведьмы. В его глазах читалось столько безумной злобы вперемешку с отчаянием и чем-то ещё, трудно передаваемым, что Корделия затряслась, как зверёк, загнанный в угол, не в силах и слова вымолвить.
— Чего ты трясёшься? Я так похож на Дарена? Мне плевать, с магией ты или без, всё равно вредная…зараза.
«Ненавижу, ненавижу, ненавижу» — вертелось у него в голове. Сколько можно издеваться над самим собой, позволяя ей то, чего ни за что не позволил бы другим? Позволяя проникать в свою голову с каждым днём всё больше и больше. Почему он просто не убил её, не освободил себя от лишних проблем. Теперь он вынужден не спать по ночам, потому что увидел, как несколько дней назад по среди ночи Астарот высасывал кровь из раны спящей Верховной. Отогнать его, не разбудив при этом Делию стоило недюжинных усилий, а спуститься под землю и пообещать вновь убить её вообще титанических. Майкл увидел одинокую слезинку, бегущую по щеке Верховной и смягчил взгляд.
— Уйди, пожалуйста, — опять этот безразличный тон. Как быстро эта женщина меняет маски.
— Нет.
— Майкл, уходи, я закричу, — впрочем, нотки нешуточного страха он всё равно слышал.
— Я сказал, нет! — он рыкнул на неё, заставляя сжаться и отвести взгляд. Лэнгдон прошептал заклинание, как поняла ведьма, изолирующее комнату от всех остальных, — Кричи, сколько хочешь, тебя никто не услышит, — она толкала своими тряпичными ручками в его грудь, но это оказалось бесполезно.
— Что ты будешь делать? — жалостливо смотря в его потемневшие глаза, спросила девушка.
— Не ты, а мы, Корделия. — Майкл с лёгкостью распутал паутину из одеяла, ложась к ней, прижимая её к себе до хруста костей, чтобы не смогла вырваться, заставляя уткнуться носом в его грудь. Он чувствовал сквозь шёлковую ночнушку, как под его пальцами билось её маленькое сердечко, и от этого перехватывало дыхание. Ведьма в очередной раз дёрнулась, но хватка была железной.
— Майкл, ты не в порядке, — снова этот нежнейший, почти плаксивый тон. — Давай ты просто успокоишься и уйдёшь, а мы не будем ничего делать…
— Будем, Корделия! Знаешь, что будем? — издевательски спросил он.
— Что? — её снова затрясло. Ещё одного надругательства или избиения она точно не выдержит.
— Спать. Поэтому заткнись и засыпай.
— Но я не хочу с тобой спать, Лэнгдон, отпусти меня, — былая смелость вернулась ненадолго, и разъярённый Антихрист крепче сжал руки на её талии.
— Я сказал тебе замолчать.
Несколько минут они пролежали в полной тишине. Корделия никак не могла унять дрожь во всём теле. Зачем он пришёл, да ещё и с таким видом, будто она воскресила, а потом вновь сожгла мисс Мид. Майкла самого потряхивало от переполняемых противоречивых чувств, но, почувствовав, что сопротивление сдавшейся ведьмы сошло на нет, он расслабился. Объятия стали мягче, а мужчина уткнулся носом в светлые волосы, вдыхая дурманящий цветочный аромат.
— Прости, что напугал тебя, — голос звучал нежно и успокаивающее, с долей вины, — Я не сделаю тебе больно. Можешь считать меня сумасшедшим, но в данный момент, в сегодняшнюю ночь, тебе безопасно только со мной. Поверь, так будет лучше. К тому же, ты явно замёрзла, — сильные руки аккуратно, задумчиво поглаживали хрустальную спину, а потом натянули плед повыше на её хрупкие плечи. Корделия расслабилась, наконец перестав трястись. Ничего-ничего, когда к ней вернутся силы, она ещё накажет его за такую вопиющую дерзость. А сейчас, не чувствуя никакой опасности, исходящей от Майкла, Делия устроилась поудобнее на его руке, действительно согреваясь, и начала засыпать. Ведьма почти уснула, когда услышала насмешливый голос где-то на макушке:
— Я заметил, твой синдром спасателя постепенно растворяется. Ты очень эффектно послала Белинду, когда она попросила помочь. Малышка Делия наконец начала расти?
Корделия повернулась к нему спиной, пробормотав что-то вроде «заткнись», и отодвинулась на приличное расстояние, решив, что всё-таки спать с ним рядом лично у неё нет никаких причин. Одеяло осталось у Антихриста. Но Майкл не был бы Майклом, если бы бессовестно не прижался к ней, снова укрывая, чуть ли не с головой. Рука вновь заняла своё место на талии, прохаживаясь по рёбрам.
— Теперь ты убедилась, насколько отвратительные и мутные все вокруг? Ты с ними искренне, с терпением и пониманием, а они все? Только и хотят уничтожить тебя. Я думаю, ты прекрасно всё осознаёшь. Все здесь настолько прогнившие, что не заслуживают жизни, Корделия, не заслуживают твоего сочувствия. Может, стоило бы присоединиться ко мне? — он напомнил Верховной змея-искусителя, у которого, кстати, неплохо получалось. Но она не настолько сломлена, чтобы вот так взять и безрассудно оставить свою цель, вера в лучшее ещё подавала признаки жизни, хоть и очень слабые.
— Лэнгдон, зачем ты пришёл? Очень по-мужски прийти к девушке, у которой пропали силы, насильно держать её в койке, запугивать, а потом просить присоединиться.
Майклу безумно нравился контраст её претензий и еле слышного тихого голосочка. Ведьма говорила из последних сил, потому что её жуть как расслабило его тепло и ласковый тон.
— Я защищаю тебя, милая. Просто поверь. Спокойной ночи.
Они оба уснули подозрительно быстро и крепко рядом друг с другом.