Астарот переделал всё, что только можно. Он говорил с ней, кричал на неё, но избегая телесного контакта, за исключением случаев, когда со злости бил девушку, но всё оказалось бесполезно. Лёжа в кровати, в очередной раз размусоливая эту тему, брюнет психанул: «Чёрт с тобой. На этот раз прощаю». Мужчина подорвался с места и принялся долго возиться на кухне.
Она сидела, силясь вспомнить одну из весёлых мелодий, что иногда напевал Майкл, если ей снились кошмары, как дверь открылась. Показалась ненавистная рожа Астарота, фирменная лыба и поднос в руках.
— Малыш, я тебе тут кое-что принёс. — мужчина подошёл и грациозно протянул ей чашку ароматного зелёного чая, ставя рядом поднос с бисквитным пирожным. Блондинка приняла угощение, вновь даже не почтив его взором. Тут он достал козырь: красивейший золотистый том психолога, которого она так долго искала в библиотеке. Её очи на миг расширились, а на лице скользнуло удивление. Она потянула руку к книге, но он мгновенно убрал её от её носа. — Но, но, но. Сначала разговор, а потом я тебе хоть библиотеку отдам.
Делия мялась, сводила брови, тряслась, всем видом говоря, что не хочет этого диалога.
— У меня много новостей из мира живых.
— Говори! — она отодвинулась и готовилась к худшему.
— Наконец-то. В общем, постарайся сейчас вообще не думать ни о чём, буду рассказывать о шабаше. Слушай…
========== О манипуляциях и эмоциях ==========
Не знать о настоящих чувствах, не говорить о прошлых днях. Забиться на кровати в узких, но самых нежных простынях.
Заговорила ли она с ним, после того, как узнала, что шабаш продолжает жить, что Мэллори, как Корделия и хотела, будет новой Верховной? Эта новость, Астарот видел, заставила её щёчки приобрести относительно здоровый румянец, глазки — загореться, а сама она выпрямилась и с надеждой продолжила слушать рассказ. Майкла приняли. С оговорками, но приняли, и он продолжает жить. Новость о его вечных запоях, конечно, очень огорчила Делию, но она всё же была уверена — он справится. Если уже готов пересилить себя и не трогать девочек, что нападают на него. Ведьма была уверена — её жертва не была напрасной.
А вот Астарот так уверен в этом не был: маленькая мисс дождалась окончания, задала парочку уточняющих вопросов, приняла из рук демона книгу. Казалось, что могло испортить настроение в такой момент? А то, что после всего этого эта «великая манипуляторша» вновь замолчала!
— Эй! — выкрикнул мужчина и навис над ней, упираясь руками в спинку дивана, сгибая их в локтях, чтобы оказаться в сантиметре от её лица. — Ты знаешь, что наказание молчанием считается одним из самых жестоких?
— Ты знаешь, что такое личное пространство? — с досадой ответила девушка и отклонилась в бок.
Астарот долго всматривался в насупленное личико напротив, а потом будто бы обмяк весь и сел рядом с ней, опустив голову на её плечо. Делия дёрнулась, и он, цокнув отстранился.
— Ну хватит, Корделия. Давай поговорим.
— Нам не о чем разговаривать, — с абсолютно бесцветным выражением лица шепнула ведьма и поднялась с дивана. Мужчина схватил её руку и потянул на себя, заставив сесть на свои колени. — Отпусти! — она зашипела и толкнула его в грудь. Астарот улыбнулся и ещё крепче прижал её к себе, расположив руки на чересчур тоненькой по вине обстоятельств талии. — Астарот!
Наконец-то она кричит. Странно. Демон никогда не думал, что будет ждать от человека хоть чего-то, не думал, что чей-то вскрик может так осчастливить. Конечно, она ведь устроила ему тотальный игнор, разумеется, после такого любое её слово будет радовать.
Ведьма покрутилась в одну сторону, в другую — бесполезно. Она чувствовала на себе железную хватку. Её кулаки его только смешили. Тогда девушка залепила ему пощёчину. И как только замахнулась для второй, её рука была перехвачена. На этот раз она шикнула от резкой боли: Астарот явно не рассчитал силу. Хотя вероятнее, что он намеренно делал больно.
— Малыш, хоть раз в жизни оценивай себя адекватно. Мы в разных весовых категориях, не устраивай драку, в которой заранее проиграешь, — его голос огрубел, а взгляд стал донельзя проницательным, словно он пытался разглядеть самую душу. Непонятно, почему, но на Делию это подействовало. Она постаралась расслабиться, выдохнула и заговорила.
— Что нужно сделать, чтобы ты отпустил меня?
Ответа не последовало. Демон рассматривал её безо всякого стеснения, а на его губах заиграла лёгкая улыбка. Она видела ничем не прикрытое восхищение и безумное желание.
Такая хрупкая, но такая непокорная. А как же вкусно от нее пахнет. Этот запах тёплой нежной кожи вперемешку с сиренью заставил его забыть, как дышать. Брюнет себя не узнавал. Разве кто-то дурманил его так раньше? Была ли хоть одна женщина, которая бы вызывала такую же жажду прикоснуться к прозрачной мягкой коже на шее, исследовать её своими губами? Нет. Астарот бывал влюблённым, но ни разу не терял голову настолько. Делия пробуждала в нём что-то животное и вместе с тем неоспоримо нежное. Жажду подчинить и подчиниться, разобрать на крупицы и рассыпаться самому. Он дышал быстро и тяжело, руки с талии переместились на предплечья, а ещё через секунду принялись исследовать пальцами выпирающие женские ключицы.
— Ты бесконечно красивая, — с несвойственными ему детской простотой и искренним восхищением мягко прошептал демон.
Корделия боялась и слово сказать, боялась даже губами пошевелить. Она видела, что он на грани. Это та самая грань, когда ему стоит титанических усилий сдерживать себя. Девушка не чувствовала, так как сидела не в той позе, но была уверена, что у него стоит. И ей бы очень не хотелось через жалкие пару минут, когда он окончательно поймёт, насколько она беспомощна, почувствовать его в себе. Нужно что-то сделать, что-то сказать, попросить не так, как обычно, а мягче. Нужно сделать вид, что она сдаётся и надеется на его человечность и благоразумие. Ведьма подняла руку, чтобы погладить его по щеке, но не смогла, безвольно отпустив её. Так нельзя. Она принадлежит Майклу и только Майклу. Никаких чужих прикосновений, никаких прикосновений к кому-то чужому.
Брюнет опомнился, увидев проскользнувшее отвращение в лице напротив.
— Вот как, — ни о чём хорошем это его заключение не говорило, особенно, если учесть, каким вдруг холодным стал его тон. — Я настолько противен тебе, Делия?
Она много чего хотела высказать, включая очевидное, но лишь опустила глаза. Он выглядел злым и огорчённым. Неужели ему всерьёз так обидно? Девушка ощутила, как брюнет обманчиво нежно зарылся рукой в её волосах, поглаживая их, перебирая в руках. Корделия вся напряглась: вот-вот ведь схватит.
— Ответь мне, милая. Ответь мне, чёрт возьми, пока я не попытался тебя придушить, — выдавил мужчина и сам вдохновившись своей мысли провёл костяшками по розовой щёчке, переходя на шею. Насколько же ничтожно хрупкой она себя почувствовала, когда мужская рука угрожающе сжала её шею. Припугивая, давая понять: «Если я надавлю хоть чуть-чуть — ты задохнёшься».
— Птичка в клетке, — с лёгкой грустью подытожил брюнет, накручивая на кулак её волосы. Астарот потянул пряди вниз, и ей пришлось задрать голову, чтобы не испытать боли. Он подался вперёд, прошёлся носом по её шее, с упоением вдыхая чудесный аромат, вызвав мурашки у девушки. От страха, разумеется, но всё равно приятно знать, что эта колючка не может себя контролировать. Его губы оказались на мочке уха, обжигая. — Какого это, знать, что от тебя уже ничего не зависит, Делия? Что конченный выродок Астарот может взять тебя в любую минуту? А может, от тебя никогда ничего не зависело? — демон опустил ладонь ей на затылок и надавил, как бы приказывая вернуться в прежнее положение и с вызовом заглядывая в миндальные глаза. «Блять, кажется, я схожу с ума», — пронеслось в его голове, когда полу вставший член затвердел окончательно. То, как вздымалась её грудь, от того, что она пытается подавить гнев, то, как её дыхание приятно обдаёт его лицо — всё это пробуждало в нём первобытные инстинкты, и даже нежность испарилась, оставив место только нечеловеческому голоду.