— Я попытаюсь, — ответила Кандара. — Вот только не думаю, что это будет так просто. Это какой-то неправильный саботаж. Я пока не до конца разобралась, но уверена — что-то здесь не чисто.
— Я тоже так считаю, — кивнула Джессика. — Они этого не видят, но соотношение затрат и результатов говорит о том, что саботаж — не более чем прикрытие для какой-то другой аферы.
— Думаю, что Круз тоже об этом догадывается.
— Круз? — хохотнула Джессика. — Он разбирается в экономике, как свинья в апельсинах. Дитя Утопии, что с него взять — слишком просвещённый, чтобы думать о деньгах. Он привык к тому, что если что-то нужно сделать, это будет сделано без учёта стоимости. Просто раз — и всё! И самое забавное — он прав. В постдефицитной экономике, с практически нулевой стоимостью товаров, дешевле сделать, чем считать, во сколько это обойдётся. Это правило срабатывает практически всегда, ну, разве что кроме макропроектов, таких как терраформирование. Но и тогда они не считают деньги, а просто выставляют вопрос на голосование.
— Ну а если этот товар всё же окажется слишком дорогим, чтоб раздавать его всем и даром? — спросила Кандара, намекая на средства омоложения.
— Тогда устанавливается очередь, по мере движения которой ты получишь доступ к этому ограниченному ресурсу. Большого значения это сейчас не имеет, мы все уже живём лет по двести. Всё очень красиво и рационально.
— Неплохо устроились, — кивнула Кандара. — У нас основная масса населения живёт от получки до получки.
— Хорошо, да не совсем, — улыбнулась Джессика. — Местные жители имеют слепое пятно во всём, что касается денег. Они не понимают, насколько дорого обходится коммерческим компаниям содержание группы промышленного шпионажа. Большинство этих шпионов выдают себя за эмигрантов — перебраться сюда проще простого. Я в этом специалист, уже два раза через это прошла. Единственное реальное требование — согласие на редактирование базового генома всех ваших детей, если вы решаете остаться.
— Да, они заставляют всех становиться омни. Довольно мерзкое требование.
— Для людей универсальной культуры — возможно. Сами утописты считают иначе.
— А как считаешь ты сама?
— Я человек двух культур, — она пожала плечами, — поэтому пока не определилась с мнением. Могу только сказать, что действительно усиливает разницу между нами и ними. А как ты относишься к другим идеям Джару? — как бы невзначай спросила Джессика.
— Честно? На самом деле мне нравится теория равенства Джару. Чёрт побери, я вытерпела слишком много нападок от шовинистов, считающих, что женщине не место в армии. Но превращение детей в гермафродитов… в общем, можешь записать меня в клан вечно брюзжащих бабок… — Кандара поморщилась и выпил ещё вина. — Давай лучше вернёмся к нашей беседе. Почему ты считаешь, что услуги шпионов в Утопии обходятся слишком дорого?
— Утопия привлекательна, — взмахнула рукой Джессика. — Представь, что ты профессиональный бандитский взломщик, которого нанимают для кражи данных. Ты поселяешься в своём новом городе, ходишь на барбекю с соседями, занимаешься спортом в местной лиге… обзаводишься знакомствами и связями. Начинаешь считать этих людей своими. Но при этом — ночью ты, как суперзлодей, возишься со взломом, с вредоносными программами, с чёрной маршрутизацией, чтобы похитить файлы медицинских исследований — которые принесут главе какой-то корпорации очередной миллиард долларов… и которые навредят всем людям, с которыми ты успел подружиться.
— Я понимаю, куда ты клонишь, — задумчиво сказала Кандара, — но, поверь мне, симпатия к местной культуре не остановит фанатиков.
— Вот корпорации и нанимают фанатиков. Вот только товар этот редкий и специфический — таких людей мало, искать и обучать их дорого. Что и приводит нас к тому, с чего началась беседа — шпионаж за Утопией стоит дорого. А саботаж — ещё дороже. Потому что для его реализации нужны совсем отмороженные фанатики. При этом организатор никак не сможет монетизировать наносимый вред. Я ведь уже говорила, что единственное, чего добьётся организатор саботажа, — поднимет у идеологического врага устойчивость к сетевым атакам. Найти организатора в большинстве преступлений просто — ищи, кому выгодно. А тут я просто не понимаю, кого это вообще может заинтересовать?
— Попробуем зайти с другого конца. Ты говоришь, что цифровые возможности этой команды поразительны. Тайл упомянул, что их программы могут нанести вред искинам восьмого поколения, и это говорит о том, что саботажники также имеют доступ к сопоставимому по сложности ИИ. А их не так и много — они имеются у правительств и крупных корпораций…
— То есть ты намекаешь на то, что за атакой стоят верхи универсального общества?
— Да. Тогда всё встаёт на свои места. Правительство, ну… или люди, что стоят за ним, почувствовали угрозу со стороны Утопии и решили организовать очередную холодную войну.
— Возможно. — Джессика неопределённо пожала плечами. — Но тогда встаёт вопрос: а почему всего одна команда? Правительство работает не так — у них есть армия, спецслужбы, полиция — их тьма и тьма и тьма. Они бы налетели на нас как саранча. Тогда как нам противостоит совсем крохотная группка.
— И что остаётся? Сумасшедший фанатик-миллиардер? В его действиях нет логики, просто потому, что он не рассуждает логически.
— Ну, или что-то ещё, совсем другое, что мы даже не можем представить, — угрюмо сказала Джессика.
— А вот с этого момента поподробней, пожалуйста, — отозвалась Кандара. — Мой опыт подсказывает, что люди редко говорят такие фразы, не имея своей версии.
— Ну, — неуверенно произнесла Джессика, — если отбросить сумасшедшего миллиардера, то единственное, что остаётся, учитывая отсутствие монетизации, — операция по отвлечению внимания.
— Отвлечение внимания от чего? — встрепенулась Кандара.
— А вот это и есть самый главный вопрос, ответ на который известен только Крузу, — хмуро сказала Джессика. — По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление — по тому, с какой поспешностью он меня прервал, стоило мне поднять эту тему.
— То есть он, — застонала Кандара, — ко всем прелестям вдобавок, ещё и информацию от команды крысит?
— А когда иначе было? Предлагаю тебе задать этот вопрос на совещании — от тебя Крузу так просто не отмахнуться.
— Как же я, блядь, ненавижу эти офисные игры! — воскликнула Кандара, подняв взгляд к полным сияющих спутников небесам Акиты.
— Никто их не любит, но все играют. — Джессика осушила свой стакан и медленно направилась обратно на виллу.
Кандара посмотрела ей в спину, обдумывая полученную информацию.
* * *
— Ты уверена, что саботаж является отвлекающим манёвром? — недоверчиво переспросил Круз через полчаса, когда Кандара, надев майку и шорты, присоединилась ко всем на кухне.
— Я ни в чём пока не уверена, — скрестив руки на груди, сказала она. — Кроме того, что нам нельзя отбрасывать любую версию. А эта версия хорошо ложится на известные нам факты. Мы должны проверить это предположение.
— И что мы будем искать?
— Я предлагаю начать с анализа пострадавших от атак сетей, — произнеслаКандара, старательно избегая смотреть в сторону Джессики.
— Мы уже всё проверили, — застонал Тайл, — там нет никаких закладок.
— Даже если ты мог бы это гарантировать, — сказала она, — что далеко не так, я предлагаю искать не это.
— А что тогда?
— Повторяющийся паттерн. Что-то общее, что объединяет все атакованные сети. Предлагаю начать с составления перечня научных проектов, разрабатываемых в атакованных учреждениях.
— Мне предоставить данные? — Тайл вопросительно взглянул на Круза. — У нас больше нет зацепок!
— Хорошо, — сказал Круз, сморщившись, словно съел лимон, — сделай это.
* * *
Из-за частой смены часовых поясов — или непривычной кровати — Кандара проснулась, проспав всего несколько часов. Часы показывали четыре часа по местному времени, и небо только начинало светлеть.