Этого было достаточно.
***
Закрыв за собой дверь во внутренний дворик, я достал телефон и, проходя через дом, набрал номер. Проверять подъездную дорожку и убеждаться, что этого ублюдка Барри уже нет, я не стал. Парень обмочился, пока бежал к своей машине. Этот факт был достаточным подтверждением того, что в ближайшее время он не приблизится к Сету.
— Привет, я как раз собирался тебе позвонить, — сказал Мэв, взяв трубку. — Этот Филдс — тот еще фрукт.
Мне удалось сохранить спокойствие, и я спросил:
— А подробнее?
Перед кухней располагалась дверь, которую я искал. Распахнув ее, я включил свет и стал спускаться по лестнице в тускло освещенное помещение, когда Мэв заговорил.
— Я обнаружил запретительные судебные приказы в трех разных штатах. Все от бывших пациентов, которые утверждают, что их бывший психолог, некий доктор Барри Филдс, преследует их.
— Какое-нибудь насилие присутствовало? — спросил, я, в кои-то веки надеясь на утвердительный ответ, потому что это стало бы оправданием, чтобы покончить с ублюдком.
— Нет. Куча телефонных звонков, преследование по месту работы, и все такое… Кажется, это прекращалось каждый раз, когда издавались запретительные приказы, а потом он приступал к следующему парню.
— Уничтожь его, — приказал я, спускаясь по лестнице.
— Что? — удивленно спросил Мэв.
— Забери все. Лицензию, деньги — все. Убедись, что он не сможет начать и в другом штате.
Я был рад, что Мэв не стал подробно расспрашивать, но все же он сказал:
— Это займет некоторое время.
— Сделай это своей первоочередной задачей.
Несправедливо было сваливать все на Мэва, ведь он лишь подменял меня, пока я не нашел нового специалиста на место Бенни, но вид Барри, насильно удерживающего Сета, лишил меня остатков разума.
— Понял тебя, — тихо ответил Мэв и завершил вызов.
Не потребовалось много времени найти то, что я искал в прохладном винном погребе. Я мысленно поблагодарил отца Сета за то, что он хранил, вероятно, очень дорогой виски в дополнение к бесчисленным бутылкам вина. А также поблагодарил Трейса. Он предусмотрительно поставил меня в известность о существовании винного погреба и не раз приводил сюда, когда нам требовалось уединиться для бурного и жаркого поцелуя, пока гостили у его семьи.
Я схватил первую попавшуюся бутылку виски и достал из ящика один из штопоров. Подниматься наверх за стаканом не стал — просто сделал несколько глотков и позволил обжигающему теплу пройти сквозь меня. Без сомнения, алкоголь обошелся отцу Сета в целое состояние, но я почти не заметил вкуса. Как бы ни хотелось напиться в надежде забыть образ Сета, вырывающегося из-под тела другого мужчины, парнишке может понадобиться, чтобы я оставался полностью в своем уме. Поэтому я закрыл бутылку и убрал ее, прежде чем вернуться наверх.
За шесть лет с тех пор, как Майкл «Хоук» Хоукинс помог мне добиться справедливости для Трейса, я забрал больше жизней, чем спас за все годы врачебной практики. Нет, не все они погибли непосредственно от моей руки, но я отдавал приказ на каждого. Ни одна из этих смертей, каким бы отвратительным ни был преступник, не приносила мне удовольствия. Удовольствие доставило только наблюдение за смертью каждого из убийц Трейса. И я без тени сомнения знал, что лишение жизни Барри стало бы еще одним исключением. Этот факт должен был беспокоить меня гораздо больше, но нет. Единственное, что беспокоило, — Сет увидел настоящего меня в том инциденте.
Сколько раз я переживал, что поклонение Сета перерастет в нечто большее, когда парнишка был моложе. А сейчас даже не ожидал, что так остро почувствую потерю этого последнего связующего звена между нами. Может быть, потому, что не хотел, чтобы Сет утратил еще одну вещь из своего прошлого. А может эгоистично переживал, что произойдет, когда потеряю эту последнюю связь с прежним собой.
Вернувшись наверх, я беспокойно мерил шагами кухню, ожидая возвращения Сета. Время на телефоне показывало, что с момента его ухода прошло всего пятнадцать минут, поэтому, решив чем-то занять себя, я поднялся в свою комнату и переоделся из брюк в джинсы. Рубашку оставил, но избавился от пиджака и наплечной кобуры. Я засунул один из своих «Глоков» за пояс джинсов, а затем вернулся вниз. Снова выглянул через заднюю дверь, но Сета по-прежнему не было видно, поэтому я занялся сменой кода безопасности на входной двери. В какой-то момент придется заняться и воротами в конце подъездной дорожки, но поскольку в поместье Сета ничто не защищало периметр от злоумышленников, ворота были не слишком надежным сдерживающим фактором.
Когда я закончил, Сет отсутствовал менее получаса, но будучи слишком беспокойным, чтобы дать парню еще немного времени и пространства, я вышел через дверь кухни и направился в сторону пляжа. Но сразу остановился, увидев, что Пуля лежал рядом с одним из шезлонгов на дальнем краю бассейна. Шезлонг был повернут в противоположную от бассейна сторону и обращен к темно-синим водам Пьюджет-Саунда и Олимпик-Маунтинс за ним.
Я не захватил ни одного из стульев, подходя к Сету, и обрадовался, что парень, хотя и не поднял глаз при моем приближении, но все же убрал ноги, позволив мне присесть на край шезлонга.
— Я не заметил, — прошептал он.
— Чего?
— Того, что он стал опасным, — ответил Сет. — Я знал, что в последние месяцы что-то не так, но думал, что слишком остро реагирую. Я не хотел ранить его чувства, если бы ошибался. Он… он помог мне.
— Он воспользовался тобой, — поправил я.
Сет покачал головой.
— Почему ты вернулся, Ронан?
— Я не уходил, Сет, — ответил я. — У меня сегодня были кое-какие дела, — подстраховался я, не желая признаваться, что следил за ним. — Я оставил свои вещи в гостевой комнате.
Из горла Сета вырвался нервный смешок. Было видно, что парень близок к тому, чтобы выйти из себя.
— Ты уходишь, когда мне нужно, чтобы ты остался, и остаешься, когда я прошу тебе уйти. — Сет сдвинулся с места и перекинул ноги через край шезлонга, но не встал. — Ты не позволяешь мне прикасаться к тебе, но не перестаешь прикасаться ко мне. Тебе нужны ответы, но сам их не даешь. — Сет поднялся и продолжил: — Я не могу понять, что, блядь, хуже — желание, чтобы ты перестал видеть во мне младшего брата Трейса, или ужас от того, что ты уже это сделал.
Я позволил Сету уйти. Как я мог сказать, что единственное по-настоящему плохое во всей его жизни — я сам?
обезболивающий препарат, полусинтетический опиоид, вызывает наркотическую зависимость — прим.пер.