Я повернулся и снова уставился на ворота. Послание Сета было предельно ясным. А ведь за три года с тех пор, как я ушел после его поцелуя, он так и не сменил коды.
Потому что надеялся, что я вернусь… потому что принял бы меня обратно.
— Ты решил там все дела? — спросил Хоук.
— Что? — растерянно проговорил я, глядя на него через плечо.
— Я о девушке… — сказал он.
— Дейзи, — уточнил я. — Да, она с нами.
На следующее утро после того, как мы занимались любовью с Сетом, я позвонил Хоуку и попросил присмотреть за ним. Так я смог улететь в Огайо, чтобы завербовать нового потенциального IT техника… ну, в данном случае, девушку. Дейзи Уошберн была двадцатилетней хакершей, которая последние несколько лет пыталась выследить людей, изнасиловавших и убивших ее мать. Девушке удалось найти этих людей и использовать свои обширные таланты, чтобы разрушить их жизнь и разорить их финансово. Однако, они решили отомстить. Мне посчастливилось наткнуться на записи Бенни о переговорах двоих мужчин, которые искали человека, способного найти и убить Дейзи. Мне удалось вовремя пресечь нападение, пока Хоук расправлялся с убийцами ее матери.
Я не думал предлагать Дейзи место в организации, потому что усвоил урок с Мейсом Кэлхуном. Какой бы израненной и сломленной она ни была, я не хотел использовать ее таланты в своих корыстных целях, особенно если это означало не залечить, а углубить ее раны. Но каким-то образом она сама нашла меня. Я до сих пор не знал, как она это сделала, а она отказывалась говорить. Оставалось только предположить, что она нашла следы в электронной переписке мужчин. Скорей всего, поиски привели их в Deep Web, где они завербовали киллера и впоследствии были помечены алгоритмом Бенни.
Как бы то ни было, через несколько недель пришло письмо с предложением встретиться. Я согласился, в основном из любопытства. Но встреча быстро превратилась в своего рода противостояние. Дейзи предлагала свои услуги, а я сопротивлялся. Но не ее удивительно обширные знания обо мне и группе, которую создал для защиты таких, как она, заставили меня сдаться. В ее голосе звучало неприкрытое отчаяние, безумная потребность в чем-то большем, чем просто предание смерти убийц ее матери. Это было мне слишком хорошо знакомо. В итоге я пообещал ей подумать. Последние два дня я тщательно изучил информацию о жизни Дейзи после потери матери, ее стремлении отомстить, и понял, что могу дать частичку, которой ей не хватало. Я вернулся в Огайо с намерением предложить ей работу. И ничего не утаил, когда подробно рассказал, на что она подписывается, внимательно наблюдая за ней в поисках любого признака нерешительности. Но все, что увидел, — яростную решимость и надежду, настолько сильную, что без колебаний дал Дейзи инструкции, как встретиться с Мэвом, чтобы тот ввел ее в курс дела.
Ни разу за все это время я не связался с Сетом. И он со мной тоже, в отличие от последнего раза, когда я его бросил.
— Я действительно все испортил, — прошептал я скорее себе, чем Хоуку.
— Да, — услышал я его голос откуда-то сзади.
Я не рассказал ему, что переспал с Сетом, но по его тону подозревал, что он уже догадался.
— Как ты догадался?
— По выражению его лица, когда он зашел на кухню и увидел, что вместо тебя там сижу я. У Ревей было такое же выражение, когда она узнавала, что я вернулся домой лишь на день или два между миссиями.
— Он никогда не умел скрывать свои чувства, — пробормотал я, не сводя глаз с тяжелых железных ворот.
— Возможно, — тихо ответил Хоук. — А может, ты просто стал слишком хорош в этом деле.
Я оглянулся через плечо на мужчину позади себя. На кончике языка вертелось желание напомнить Хоуку, что у меня был хороший учитель, но удалось промолчать. Он не сказал ничего, кроме правды, и, если меня охватила потребность физически на кого-то наброситься, это не значит, что я должен так делать. И уж тем более по отношению к человеку, который без колебаний надрал бы мне задницу… и к тому же был моим самым близким другом в эти дни.
Хотя я проходил базовую подготовку в начале службы, именно Хоук показал мне, что значит бороться за свою жизнь. До него я умел стрелять из оружия по мишеням и выполнял несколько приемов самообороны, но только после того, как он почти год тренировал меня, показывая множество способов лишить человека жизни, будь то пистолет, нож или просто голые руки, ко мне возвратились сила и контроль, украденные в ночь смерти Трейса. Честно признаться, этих двух вещей у меня никогда по-настоящему и не было, но теперь я не мог представить себе жизнь без них. Даже если каким-то образом я нашел бы в себе смелость опять взять в руки скальпель, скорее подумал бы, как с его помощью лишить жизни, а не спасти ее.
Мысли вернулись к Сету, и я представил его выражение лица, когда он зашел на кухню. Наверняка его тело болело, но было удовлетворенным. Он, конечно, занервничал бы, увидев меня, но и обрадовался тоже. Даже не зная истинного положения, в котором мы находимся, он не смог бы сдержать эмоций, глядя на меня полными надежды глазами… надежды на то, что я заключу его в свои объятия и скажу, какой чертовски потрясающей была прошедшая ночь, что закрою ему рот поцелуем и покажу, как между нами все изменилось.
И действительно, все изменилось. Только не так, как хотел Сет. И не так, как хотелось мне.
— Ты не против проверить периметр? — спросил я, бросив быстрый взгляд на Хоука.
Он долго смотрел на меня, но ничего не ответил. Просто прошмыгнул мимо и перебрался через невысокую стену, окаймлявшую переднюю часть участка. Пуля метнулся вслед за Хоуком, когда тот направился в сторону дома, чтобы осмотреть задний двор. Я оставил машину на месте и последовал за Хоуком, тоже перебравшись через стену. Пуля прибежал обратно, быстро поприветствовал меня и убежал снова.
Дойдя до дома, я не стал подходить к входной двери, поскольку сомневался, что Сет откроет ее. Я обошел дом сзади и увидел, как Хоук с Пулей скрылись справа за деревьями.
Проходя через внутренний дворик мимо двери кабинета, и заметив Сета, сидящего за отцовским столом, я остановился и постучал по двери костяшками пальцев. Сет резко подскочил в кресле, отчего мне сразу стало нехорошо. Его глаза моментально опустились, когда он пришел в себя, и я понял безмолвное послание — он снова смотрел лишь в свой компьютер.
— Сет, — позвал я достаточно громко, чтобы он меня услышал. — Я сломаю дверь.
Я видел, как твердеет челюсть Сета. Неприятно было признавать, но это меня заводило. Как бы мне ни нравился послушный и податливый Сет в моих объятиях, эта его сторона нравилась мне не меньше. Своего рода напоминание о том, что он больше не ребенок, невинный и наивный. У моего Сета была нежная душа, но стальной хребет.