— Сет, настанет день, когда ты узнаешь правду о том, что случилось с твоим братом. — Моя рука замерла на голове Пули, и я перевел взгляд на Хоука, который пристально наблюдал за мной. Я открыл рот, чтобы задать очевидный вопрос, но он прервал меня, покачав головой. — Как бы ни тяжело было слышать о том, что с ним сделали, помни — именно Ронан сейчас нуждается в тебе.
Я покачал головой. Хоук поднялся и положил руку мне на плечо, после чего перешагнул через бревно и ушел. Я не стал его останавливать, будучи слишком ошеломлен его словами, но внезапно почувствовал, как резко скрутило желудок.
— Хоук! — позвал я, боясь посмотреть на него и увидеть, что он не остановился. — Где он?
— Мотель «Уотер’с эдж». Номер 127.
Не уверен, но возможно, я кивнул в ответ. Захотелось немедленно броситься в этот мотель и потребовать у Ронана объяснить, о чем говорил Хоук, но его слова раз за разом повторялись у меня в голове.
Именно Ронан сейчас нуждается в тебе
Неужели военные солгали? Они сказали, что Трейс случайно попал под дружественный огонь во время учений. Мне даже в голову не пришло переспрашивать — с какой стати? Но если они солгали, почему Ронан не сказал правду?
Меня охватило еще одно тошнотворное чувство.
Лишь по одной причине он мог промолчать. По его мнению, я не смог бы справиться с правдой. А значит, все было действительно очень плохо.
Пуля толкнул меня носом, и я понял, что слишком разволновался и близок к панической атаке. Сделав несколько глубоких вдохов, я сосредоточился на одном из горных пиков по другую сторону залива. Я осторожно перемещал взгляд вправо, считая по очереди каждую вершину, пока не почувствовал, что страх отпускает.
Именно Ронан сейчас нуждается в тебе
Я не знал, что это значит, но понимал — Хоук говорил правду. А еще, наконец, понял, что Ронан, которого я знал, был потерян для меня не только потому, что у него забрали Трейса… все изменилось из-за того, как это произошло.
Но, если я хотел получить ответы, придется сделать то, что обещал себе не делать. Я должен был снова увидеть Ронана.
* * *
Прошло несколько секунд, показавшихся бесконечностью, прежде чем я набрался смелости и постучал костяшками пальцев по двери номера в мотеле. Ронан открыл дверь. Я не мог сказать, что удивило меня больше — его внешний вид или пистолет, который он держал, небрежно прижав к ноге.
Никогда не видел Ронана в чем-либо, кроме костюма и, в редких случаях, джинсов, поэтому вид его в тренировочных штанах и простой белой футболке застал меня врасплох. Его мрачный взгляд и темные круги под глазами заставили меня, как никогда, желать иметь право прикоснуться к нему.
— Можно войти? — спросил я, пытаясь игнорировать дрожь в голосе.
Ронан долго рассматривал меня, прежде чем открыл наконец дверь пошире. В комнате было темно из-за задернутых несмотря на полдень штор. Разговор с Хоуком накануне выбил меня из колеи, и я не поехал к Ронану вечером, а утром проспал после бессонной ночи. Я предупредил офис о своем отсутствии, и даже не пытался работать из дома, будучи слишком рассеянным.
Судя по состоянию номера, Ронану было не легче, чем мне. Незаправленная постель и полупустая бутылка скотча на тумбочке определенно не вписывались в норму. Ронан пил лишь в редких случаях и всегда в меру. Я оглянулся через плечо, когда он закрыл дверь, погрузив комнату в темноту, и обрадовался, что он включил торшер возле двери. Это дало возможность рассмотреть его. Он так ничего и не сказал, и не опустил пистолет, что беспокоило меня… очень сильно. Не потому, что считал его опасным для себя, а потому, что не мог понять, зачем он вообще достал оружие.
Ронан на мгновение задержал на мне взгляд, но выражение его лица оставалось нечитаемым. Повисла неестественно долгая пауза, затем он наконец подошел к стулу и убрал пистолет в наплечную кобуру, висевшую на его спинке. Я с удивлением заметил, как задрожала его рука, и он стал раз за разом сжимать ладонь в кулак, пытаясь унять дрожь.
Этот нервный жест сильно огорчил меня. Слова Хоука снова пронеслись в голове, и я непроизвольно присел на край кровати. Я пришел туда с целью получить ответы на вопросы о том, что на самом деле случилось с Трейсом, но, увидев Ронана таким разбитым, засомневался. И едва не подскочил, когда меня осенило. Все наконец встало на свои места. Я хотел доказать Ронану, что могу быть мужчиной, который ему нужен, а не мальчиком, которым он меня помнит. Но, возможно, он нуждался с дня, как потерял Трейса, в том же, что и я сам после смерти родителей… в ком-то, кому можно доверять, за кого можно держаться, когда боль становится слишком сильной.
Я не понимал этого, и последние несколько лет все сводилось к тому, что сам нуждался в нем. Мне хотелось видеть в нем опору после потери Трейса, но я никогда не задумывался, что ему тоже может кто-то понадобиться. Я хотел черпать из него силы, но никогда не предлагал свою. Хотел быть для него желанным мужчиной, не осознавая, что он может нуждаться в ком-то еще… в друге. И в тот момент я понял, что не буду требовать ответов. Больше ничего не буду требовать. Если Ронану нужно защитить меня от зла, в существовании которого я не уверен, пусть так и будет. Если нужно удовлетворить свою физическую потребность — с готовностью помогу и научусь жить с последствиями этого. Если никогда не смогу прикасаться к нему, как мне хочется, найду другие способы показать, что я рядом.
Я взглянул на Ронана. В какой-то момент он сел на стул, на котором висела его наплечная кобура. Как обычно, я не мог разгадать его мысли, а молчание означало — все, что произойдет дальше, зависело от меня. Я опустил глаза на свои сжатые пальцы и понял, что совершал такие же странные, тревожные движения, как и Ронан.
— Хочу, чтобы ты вернулся домой, — смог я все же произнести.
Ронан долго не отвечал, а я просто сидел и ждал. Наконец он отреагировал:
— Ты сказал…
— Ты был прав. На этом ничего не закончилось, — перебил я. — Я не хочу, чтобы было так. Хочу, чтобы мы стали теми, кем должны были после того, как потеряли Трейса. — Я поднял на него глаза. — Друзьями, — прошептал я. — Я хочу, чтобы мы были друзьями. — Я смотрел на Ронана, пока напряжение в груди не стало слишком сильным, и тогда снова опустил глаза. — Если считаешь, что мне угрожает опасность, оберегай меня. Сделай это ради Трейса, ради меня… мне все равно. Просто вернись домой.
— Почему? — спросил Ронан срывающимся голосом.
Я тяжело сглотнул.
— Потому что не хочу, чтобы единственным, кого волнует, возвращаюсь ли я домой каждый вечер, была моя собака, — прошептал я.
От этого признания внутренности скрутило в узел, но мне удалось сдержать слезы. Ронан пошевелился на своем стуле, а мгновение спустя его сильные пальцы уже перебирали мои волосы. Тогда я испугался, что все-же не смогу сдержаться.