— Не трогай меня, — прошипел я, отдергивая руку.
— Сет, что...
— Я хочу, чтобы ты ушел, Ронан. Сейчас же!
Ронан явно не понимал, что происходило, но мне было наплевать. Я повернулся к нему спиной и ворвался в свою комнату. Едва я успел закрыть за собой двери, как те снова распахнулись.
— Что, черт возьми, с тобой не так? — сердито спросил он.
— Ты! Вот что со мной не так. Забирай все свое дерьмо и убирайся! Я найму ебаный батальон для охраны, лишь бы никогда больше не видеть тебя!
В одно мгновение гнев во мне сменился сокрушительным опустошением, и я обнял сам себя, пытаясь предотвратить накатывающую дрожь. Ронан сделал шаг вперед, и я яростно замотал головой.
— Убирайся! — Мои слова не подействовали на Ронана, и он схватил меня за руки, прежде чем я успел вырваться. — Отпусти! — пытался прокричать я, но это было похоже на жалкое хныканье.
— Сет, пожалуйста, — неожиданно прошептал Ронан, его голос звучал глухо и страдальчески. Он попытался обнять меня, но я отчаянно отбивался от него. — Поговори со мной, — умолял он.
Я знал, что по моим щекам текли слезы, но был совершенно не в себе, чтобы обращать на это внимание.
— Он обнял тебя, — удалось мне вымолвить. — Ты позволил ему обнять тебя.
— Кто? Джонас? — удивленно спросил Ронан. — Это ничего не значило.
— Нет, значило.
— Нет, Сет, клянусь. Он любит Мейса и Коула.
Я разочарованно отшатнулся от него.
— Ты позволил ему прикоснуться к себе, Ронан. И ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. — Я уловил момент, когда до Ронана наконец дошло. Он побледнел и отступил назад. — Один невинный поцелуй, и ты бросаешь меня на три ебаных года, — кричал я. — Потом ты возвращаешься, и вместо объяснений у тебя лишь правило — я не могу к тебе прикасаться! И я следовал ему, потому что просто хотел быть с тобой любым способом, каким только возможно. Одно объятие, Ронан. Одно, блядь, гребаное объятие, — сокрушенно прошептал я. — Ты даже этого не смог мне дать. — Ронан не сдвинулся с места во время моей тирады, а пустое нечитаемое выражение его лица только сильнее задело меня. — Убирайся, — повторил я, и, к моему удивлению, Ронан наконец сделал это.
Я опустился на кровать, а Пуля подошел и ткнулся носом в мои ладони, которые яростно тряслись. Вытирая рукавом слезы, я пытался выровнять дыхание, но резко подскочил, услышав приглушенный крик, а затем грохот. Через секунду раздался звук, похожий на звон разбитого стекла. Я поспешил через гостиную к комнате Ронана, и в этот момент звуки оттуда повторились. Одновременно Коул с помощью своей карточки-ключа открыл дверь.
— Все в порядке? — спросил он.
У меня сдавило горло, и я не смог ответить. Я потянулся к двери, но Коул преградил мне путь и, прежде чем взяться за ручку, достал пистолет из-за пояса. Дверь не открылась, и меня охватила паника. Не успел я открыть рот, как Коул навалился на дверь всем своим весом, заставив ее распахнуться. Он стал осматривать комнату в поисках потенциального злоумышленника, а у меня перехватило дыхание от представившегося зрелища. Торшер с одной из прикроватных тумбочек валялся у стены, разбитый вдребезги. Чемодан Ронана и подставка, на которой он стоял, были перевернуты, а декоративные статуэтки с комода и ваза с маленького журнального столика сброшены на пол. Я обошел кровать и приглушенно вскрикнул при виде Ронана, сидящего на полу спиной к стене с окровавленной рукой. Вокруг валялись остатки разбитого зеркала, которое до этого висело на дверце шкафа.
— Ронан, — мягко сказал я, опускаясь перед ним на колени.
Он покачивал головой взад-вперед, а по его лицу текли слезы.
— Вот, — произнес Коул из-за спины, протягивая мне полотенце из ванной. Я приложил его к ладони Ронана и прижал. В номере зазвонил телефон, и Коул пошел отвечать. Я не сводил глаз с Ронана, пока Коул говорил: — Да, прошу прощения за это. Мы перекладывали несколько тяжелых чемоданов, один из них опрокинулся и разбил лампу. Передайте пожалуйста гостям снизу, что мы сожалеем о шуме. — Через минуту Коул вернулся с аптечкой в руках. — Нашел это в ванной. В ней, наверное, не так много всего.
Я кивнул и взял ее.
— Можешь дать нам несколько минут? — спросил я.
Коул понимающе кивнул в ответ.
— Если понадоблюсь, я у входа.
— Ронан, ты можешь встать? — спросил я. Его молчание пугало меня до смерти... даже больше, чем то, что он сделал с комнатой. Он не ответил, и я задался вопросом, осознавал ли он мое присутствие. — Ронан, милый, пожалуйста, посмотри на меня.
Взгляд Ронана наконец переместился на меня.
— Я не хотел тебя терять, — прошептал он. — Но знал, что ты не захочешь меня видеть после того, как расскажу тебе правду.
Я напрягся, нутром понимая, о чем он говорил. После разговора с Хоуком в течение нескольких недель мне приходилось снова и снова вытеснять эту тему из головы.
Именно Ронан сейчас нуждается в тебе.
— Ронан, посмотри на меня, — мягко попросил я и подождал, пока он сосредоточится на мне. — Что бы ты ни рассказал, это не изменит моих чувств к тебе. — Ронан покачал головой, но я протянул руку и осторожно приподнял его голову за подбородок. Испытав облегчение от того, что он не отстранился, я наклонился и нежно коснулся его губ своими. — Я очень люблю тебя, Ронан. Это никогда не изменится. — Он слабо кивнул. — Милый, вокруг тебя битое стекло. Ты можешь подняться и сесть на кровать, чтобы я мог осмотреть твою руку? — Ронан снова кивнул, и я помог ему встать, продолжая держать его руку. К счастью, мы оба были обуты, и не пришлось беспокоиться, передвигаясь по острым осколкам. Я подвел его к противоположному краю кровати и усадил на матрас. Лампу на этой стороне он не уничтожил, я включил ее и осторожно снял полотенце. Кровотечение уже замедлилось, а порез оказался не слишком глубоким, чему я обрадовался. Я не увидел в ране стекла, но на всякий случай спросил: — Как думаешь, в порезе не осталось осколков?
— Нет, все в порядке. Просто забинтуй, чтобы остановить кровотечение.
Голос Ронана звучал уныло и безжизненно. Мне стало жутко от этого, но я сделал, как он сказал. Очистил и, как мог, перевязал рану.
— Может, приляжешь и мы поговорим? — спросил я.
Ронан покачал головой.
— Нет, мне нужно... мне нужно быть с тобой лицом к лицу. — Он воспринимал то, что собирался мне сказать, как исповедь. Я понял это интуитивно. Но также понял, что он не только переживал из-за смерти Трейса, но и страдал от сильного чувства вины. Я притащил из угла комнаты стул и поставил его прямо перед ним напротив кровати, после чего сел и взял его за руки. Он сразу же высвободил их и положил на колени. Мне удалось подавить приступ боли от этого. — Я не хотел, чтобы ты когда-нибудь узнал, что на самом деле произошло той ночью, — начал он срывающимся голосом. — И он бы тоже не хотел… чтобы ты знал, что они с ним сделали... он бы не хотел, чтобы тебе пришлось с этим жить. — Я тяжело сглотнул. Как бы я ни старался подготовиться к этому моменту, это было невозможно. — Было одно место на окраине базы. Склад с оборудованием, требующим ремонта. Ночью там было довольно уединенно, поэтому мы с Трейсом встречались там, когда хотели побыть вместе.