Я попытался попросить Ронана, чтобы он сбавил темп, но с ужасом понял, что не могу вымолвить и слова. Связки парализовало от страха. Я почувствовал, как палец начал растягивать меня, и не смог сдержать слез от унижения, которое волнами пронеслось по телу. А потом Ронан пропал, и ванная тоже исчезла.
Остались только я и они, и прерывистый голос отца, который умолял вымогателей не причинять мне вреда. Я в последний раз попытался освободить запястья, но потом сдался и зарыдал в кляп, ожидая, когда лезвие ножа снова вонзится в меня.
198 см — прим. пер.
Глава третья. Ронан.
Ронан
Дрожащими пальцами я дразнил дырочку Сета, пытаясь перевести дыхание и заставить свой пульсирующий член успокоиться, чтобы доставить удовольствие молодому человеку, его прекрасному телу, которое я так хотел взять.
Я не мог ни замедлиться, ни остановиться с той самой секунды, как поддался желанию и поцеловал Сета. Был ли этот неумолимый темп задан, чтобы я не осознавал своих действий, и не останавливался? Или чтобы Сет не успел отказать мне в том, что, по мнению моего тела, принадлежало ему? Я понятия не имел. Был момент нерешительности, когда неуверенные и слишком невинные поцелуи Сета вызвали в голове тревожные звоночки, но потом он стал так отчаянно стонать и всхлипывать, что я потерял всякое подобие контроля.
Я двинул бедрами и мой покрытый презервативом член оказался между ног Сета. Опираясь на его связанные руки, я наклонился, чтобы найти его губы и снова пообещать, что сделаю все идеально для него. Но сразу же замер, увидев слезы на его щеках.
— Сет? — прошептал я в замешательстве.
В ответ он лишь сильнее зажмурил глаза. В ужасе я поднял его на ноги и повернул лицом к себе. Мои руки тряслись.
— Сет, открой глаза.
Что, черт возьми, я наделал? Реальность обрушилась на меня с такой силой, что отказали колени.
— Сет, пожалуйста, — продолжал шептать я, проводя большими пальцами по влажным щекам Сета.
Это не помогло остановить слезы, но он наконец открыл глаза.
— Мои руки, — прохрипел он. — Пожалуйста…
Блядь, блядь, блядь!
Я осторожно развернул его лицом к зеркалу и быстро развязал узел на поясе. Как только руки парнишки освободились, он опустил их на тумбу и свесил голову. Мне хотелось потянуться и заключить его в объятия, но я не мог пошевелиться, не мог соображать. Не мог даже найти слов, чтобы сказать, как сожалею о том, что натворил.
А потом наши взгляды встретились в зеркале, и у меня перехватило дыхание. Страх, растерянность… стыд — все, что я увидел.
Я покачал головой, не в силах смотреть в глаза Сету. Едва успев убрать свой опавший член обратно в штаны и застегнуть их, я бросился прочь из ванной, оставив парня обнаженным, уязвимым и… черт… сломленным.
***
Он легко нашел меня. В отличие от прошлого раза, когда прикосновение Сета уничтожило меня, я не убежал. Не потому, что не хотел. Я не желал ничего, кроме как убраться подальше от этого места, напоминавшего, что я потерял… кем я стал. Но как бы сильно я ни нуждался в побеге, интуиция подсказывала — уходить пока рано.
— Ронан, холодно. Не мог бы ты вернуться в дом? — спросил Сет, опустившись на песок рядом со мной.
Дождь начал моросить вскоре после того, как я выбежал из дома, но прохладная влага приятно ощущалась на разгоряченном лице. Спуск с холма занял всего несколько минут, и я без труда нашел тропинку к пляжу. В итоге я прошел довольно далеко, прежде чем заставил себя развернуться и направиться обратно к дому. Ноги не слушались, и я присел на старое, обветренное бревно, которое, судя по его удаленности от воды, прибило к берегу довольно давно.
Я ничего не ответил Сету, увидев красные следы на его запястьях. Внезапно накатила тошнота, и я отодвинулся от него, избегая даже малейшего шанса позволить нашим телам соприкоснуться.
— Прости, Ронан, — услышал я шепот.
Я был уверен, что меня в ту же секунду вырвет от этих слов. Пришлось сглотнуть желчь, поднявшуюся к горлу.
— Что? — прохрипел я.
— Мне жаль, — повторил Сет.
— Господи, Сет, — простонал я, поднимаясь на ноги и делая несколько шагов вперед. — Тебе, блядь, не за что извиняться, — жестко продолжил я. — Боже, я почти…
Я даже не смог закончить фразу, настолько все было мерзким и отвратительным.
— Ронан, — сказал Сет, и я почувствовал, как он подошел ко мне сзади. Его рука сомкнулась на моем запястье, и я тут же отодвинулся. Он понял это и обошел меня, но сохранил дистанцию. — Ронан, мне нужно было то, что происходило между нами. Ты должен знать — это все, чего я когда-либо хотел, — тихо признался он. — Я покачал головой и отвернулся, намереваясь пойти вдоль пляжа, но Сет преградил путь. — Я запаниковал, потому что не мог освободить руки…
Да, потому что я обращался с парнем, как с каждым одноразовым партнером за годы после смерти Трейса, удовлетворяя свои темные, извращенные потребности.
— Сет, тебе не нужно объяснять. То, что я сделал, непростительно.
Сет выглядел взволнованным, разглядывая меня. Наконец он сказал:
— Трейс никогда не рассказывал тебе, так?
— О чем?
— О том, что на самом деле произошло в тот день.
Я точно знал, о каком дне шла речь. В жизни Сета было всего два дня, которые он называл подобным образом, и Трейс был жив только в один из них. Я был рядом, когда ему позвонили и сообщили, что на его семью напали, вторгшись в их дом.
Четырнадцатилетний Сет стал единственным выжившим в этом кошмаре, и то чудом, получив множество ножевых ранений. Мы с Трейсом оба служили в Афганистане, и я не смог получить отпуск, чтобы вместе вернуться в Штаты, поскольку мы вынуждены были держать наши отношения в секрете[1].
— Что ты имеешь в виду? — спросил я, опасаясь того, что услышу.
Трейс хранил молчание по поводу всего этого инцидента, но я всегда считал, что нежелание обсуждать его связано с особой жестокостью убийства их родителей.
— Эти люди… они были уверены, что у моего отца в доме есть сейф. Они не поверили, когда он сказал, что это не так, и использовали меня и маму, чтобы заставить его говорить. — Я покачал головой, не в силах поверить, но через мгновение до меня дошел смысл сказанного. — Мама… один из парней утащил ее наверх. Мы слышали, как она кричала… — удалось сказать Сету, прежде чем его стали душить рыдания. Несмотря на данное себе обещание больше не прикасаться к парнишке, я притянул его и крепко обнял, прижимаясь губами к макушке. Слезы тут же пропитали мою рубашку. — Отец умолял их остановиться. Потом один из них схватил меня. Мои руки… мои руки были связаны за спиной…