Я закрыл глаза, чувствуя, как новая волна вины захлестнула меня.
— Господи, Сет, мне так чертовски жаль.
— Я пытался быть храбрым. Я думал, что если закричу, то отцу станет невыносимо. — Сет покачал головой, прижавшись к моей груди. — Было слишком больно. Они продолжали резать меня снова и снова. Живот, грудь. Отец кричал и плакал. Решив, что со мной покончено, они пошли за ним. Мама… в какой-то момент она перестала кричать. — Я продолжал обнимать Сета, пока он тихо плакал, прижимаясь ко мне. Наконец он отстранился, и я опустил руки. — Я просто испугался, Ронан. Но не тебя… не того, что ты делал.
Мне удалось кивнуть, хотя эти слова никак не облегчили вину. В любом случае, не следовало прикасаться к нему. Я вспомнил его неопытные поцелуи, отчего тяжесть стыда бетонной плитой надавила мне на грудь.
— Сет, у тебя это было впервые? — спросил я.
Сет опустил взгляд на песок под ногами, а его бледные щеки залились румянцем.
Блядь.
— Этого больше не повторится, — наконец сказал я. — Никогда.
— Но…
— Никогда, — твердо повторил я, прищурившись. Пряди волос Сета потяжелели от влаги, и я заметил, как блестит его кожа под мелким моросящим дождем. Заметив, как его тело снова задрожало от холода, я сказал: — Давай вернемся в дом.
Парень кивнул, но не двинулся с места. Я прошел мимо, надеясь, что он последует за мной.
Он сделал это.
***
После того как мы добрались до дома, я отправил Сета принять душ, а сам воспользовался этим временем, чтобы забрать свою машину, припаркованную примерно в полумиле, на небольшой грунтовой дороге, ведущей в лес за поместьем Николсов. Пройти через ворота в конце подъездной дорожки не составило труда, поскольку код остался тем же, что и много лет назад, когда Трейс привез меня сюда познакомить со своей семьей. Тогда дом был наполнен теплом и счастьем, и я радовался, что меня так легко приняли. Само понятие семьи было для меня таким же чуждым, как и то, что моя ориентация принималась без вопросов и презрения.
Я встретил Трейса Николса в один из самых хаотичных моментов своей жизни и сделал все возможное, чтобы помешать ему добиваться меня. А именно так это и было… Трейс меня преследовал.
Восемь лет назад
— Извините, — пробормотал я, не поднимая глаз на того, с кем столкнулся.
Из лифта выходили люди, и я подумал, что не успел пропустить всех, прежде чем войти самому.
— Без проблем.
Мое внимание привлек хриплый голос, я оторвал взгляд от таблицы и едва не споткнулся при виде молодого солдата, пристально наблюдавшего за мной. Он стоял в проеме лифта, не позволяя дверям закрыться, и был настолько красив, что я нервно сглотнул. Однако здравый смысл быстро возобладал, и я опустил глаза, заставив себя дышать медленно и ровно. Я попытался сосредоточиться на результатах лабораторных исследований, которые изучал. Любопытство взяло верх, когда звук закрывающихся дверей так и не последовал. Я перевел взгляд выше, всего на мгновение. Красавчик не двигался с места, его глаза смотрели с таким нескрываемым голодом, что мой член мгновенно отреагировал. Не нужен был гей-радар, чтобы понять значение такого взгляда, и, судя по всему, гей-радар мужчины работал просто отлично… или ему было все равно, так это или нет.
В лифте и поблизости не было других людей, но столь открытый интерес вызывал у меня дискомфорт, как физический, так и душевный, поэтому я спросил:
— Вы не хотите выйти?
Мужчина широко улыбнулся, и меня осенило, — как двусмысленно, должно быть, прозвучал вопрос[2]. К моему ужасу, он шагнул обратно в лифт и отпустил двери, которые тут же закрылись, изолировав нас в небольшом пространстве. Я нажал кнопку своего этажа и с немым восхищением наблюдал, как красавчик следом стал нажимать все кнопки между этажом, на котором мы находились, и этажом, на который собирался я. А затем он встал рядом, несмотря на обилие свободного места в кабине лифта.
— Я Трейс, — тихо сказал он, пробежавшись глазами по моему телу. На мне был длинный белый халат врача, чему я был безумно рад, поскольку он скрывал мою очевидную физическую реакцию на оценивающий взгляд. — Как тебя зовут?
Лифт остановился. Я затаил дыхание, ожидая, не войдет ли кто-нибудь еще, и не был уверен, хочу ли, чтобы кто-то оказался по другую сторону дверей, когда те откроются.
Но никого не было.
Я нервно фыркнул и вернул внимание к карте. Трейсу не обязательно было знать, насколько трудно было мне сосредоточиться на ней.
Я уже давно знал, что я гей, и, хотя никогда не пытался отрицать этого, держал все в тайне, как и остальные подробности своей личной жизни. Этому я научился еще в детстве, когда в восьмом классе отец застал меня целующимся во время занятий в моей комнате с партнером по лабораторной работе. Произошедшее после отразилось на мне не лучшим образом.
В колледже и медицинском институте я встречался с несколькими парнями, но из-за напряженного графика все потенциально долгосрочные отношения заканчивались рано. Оставались случайные связи в барах и клубах, после которых я зачастую чувствовал себя дешевкой, как только не слишком впечатляющий оргазм проходил. А поскольку я регулярно оказывался снизу, мне даже не всегда был этот оргазм гарантирован, по крайней мере такой, который невозможно было получить самостоятельно.
— Доктор Гришам, — пробормотал Трейс.
Я опустил взгляд и увидел, как длинные пальцы расправляют ткань. Моя фамилия значилась на кармане халата.
— Вам что-то нужно, старший сержант? — спросил я, рассматривая знаки отличия на форме. Звание удивило меня, учитывая, что на вид Трейсу было лет около двадцати. Ярко-зеленые глаза сверкнули, он улыбнулся мне, и я понял, что задал вопрос, на который, как уже догадывался, мужчина очень хотел ответить. — Забудьте, что я это сказал, — добавил я с улыбкой.
Лифт сделал еще одну остановку, и я был странно рад, когда никто не вошел.
— Да и да, — сказал Трейс, придвигаясь еще ближе. Я посмотрел на него в замешательстве. — Да на вопрос, да на просьбу, — пробубнил он, опустив глаза на мои губы. — Как тебя зовут, док?
Если бы его голос был более игривым, я бы спокойно и не задумываясь отмахнулся от парня. Но густая интонация желания, которую я услышал, заставила захотеть гораздо большего, чем просто назвать свое имя.