- Не особо, - сказал Деймон слабо, и похлопал себя по груди. Раны были только на половину затянуты, и все еще продолжали кровоточить. Он не мог нормально дышать. - Где Джек?
- Он сбежал, пока я помогала тебе, - призналась Елена.
- Значит в другой раз. - Деймон снова закашлялся, морщась.
- О чем ты думал, Деймон? - В отличии от ее суровых слов, ее руки, гладившие его волосы, были нежными, а ее лицо было обеспокоенным. - Ты обещал быть осторожным, а теперь ты гоняешься за Джеком.
Деймон покосился на нее.
- У меня были свои причины, - сказал он. Он не мог говорить о том, как тяжело было ничего не делать, когда Стефан умер. Во любом случае, Елена знала. Она могла чувствовать это через их связь; он был не в силах скрывать от нее свои мысли прямо сейчас.
- Мы поговорим позже, - сказала Елена. - Сначала нам нужно поставить тебя на ноги. - Деймон снова закашлялся и ее глаза расширились от брызг крови, которые вылетели из его рта. - Тебе нужно поесть, - сказала она мгновенно, убирая свои волосы в сторону. - Вот.
Она пахла так хорошо, ее кровь пульсировала под ее кожей менее чем в дюйме от его губ. Деймон четко помнил какой сладкой и богатой всегда была кровь Елены - лучшая из того, что он когда пробовал, что-то особенное. Он мог представить себе, как глотает ее, чувствуя как исцеляются его раны, наполняя его теплом и Силой.
Тем не менее, он колебался. Она принадлежала его брату, связанная со Стефаном теперь, после его смерти больше, чем при жизни. Пить ее кровь сейчас будет по-другому, чувствуя ее горе по Стефану.
- Ты уверена? - пробормотал он.
Елена кивнула, ее лицо было белое и напряженное, но непреклонное.
- Я уверена, - сказала она и притянула его ближе.
Деймон не мог больше сопротивляться. Прости, братишка. Он вонзил свои клыки под кожу Елены так мягко, как мог и подвигал из взад и перед, дразня, вызывая больший приток крови в его рот. Эти первые глотки были теплыми и сладкими, пьянящими, как вино, наполняющими его жизнью. Он чувствовал, как кровь струилась вниз по его горлу, как он глотал, утоляя свою жажду и голод, помогая исцелить его раны. Колотая рана на спине затянулась и боль исчезла. Елена делилась своей Силой с ним, и он скоро снова будет сильным.
Его ум коснулся ее и у него появилось такое сильное ощущение Елены, даже сильнее, чем приходило через их связь. Ему было нужно погрузиться в нее, свернуться внутри ее естества. Там было горе, и страсть - и, резко, подавляющее чувство от Елены снимающее все ограничения. Дэймон отстранился, как если бы он обжегся. Он попытался закрыть свой разум, чтобы дать ей некоторую приватность. Это как поместить свое тело в другого человека, но у обоих были свои глаза.
Тем не менее, образы и эмоции приходили через их связь. Разочарование. Беспокойство. Страх. И глубокое, болезненное чувство потери. Картинка кинжала Стефана с рукоятью из слоновой кости, зажатого в окровавленной руке Деймона, пришла к нему о Елены, и он поморщился. Кинжал принадлежал ей так же как и Деймону.
- Я должен был взять его, - сказал он ей тихо.
- Я знаю, - вернулось к нему сразу, и вместе с этим волна скорби и любви. Она была разорвана на части внутри, но она была там. Он все еще был ее. Дэймон сделал большой глоток, позволяя крови Елены, печали Елены, любви Елены, заполнить его еще раз.
Глава 5
- Но Деймон в порядке? - спросил Алалик, его вилка остановилась на полпути ко рту.
- Деймон всегда в порядке, - быстро сказала Мередит.
Это было не совсем правдой, конечно - Деймон умирал однажды - но так много всего происходило в закусочной, куда привел ее Аларик, что она не могла сосредоточиться на их разговоре. Аларик думал, что было бы прекрасно для них устроить реальную ночь- свидание, но Мередит не была уверена, что в состоянии справиться с толпой.
Официантка поставила с их стороны - картофель, сливочный шпинат, салат - и Мередит вздрогнула. Это было одно из ее любимых блюд, но оно пахло отвратительно, приторно, как от гнилой растительности. Хотя сама официантка пахла восхитительно тепло, солено и спело. Мередит отвела глаза и сделала крошечный глоток ледяной воды. Она постоянно мучилась от жажды в эти дни, но если она выпивала слишком много воды, ее тошнило. Это было не то, чего хотело ее тело.
Она сделала глубокий вдох и сконцентрировалась. "Я сильнее этого", сказала она себе. Она не питалась даже животными. Если она выпьет кровь, вампир внутри нее выиграет, побеждая настоящую Мередит. Слезы покалывали в уголках ее глаз, и она снова сделала глоток воды. Вампир никогда не должен стать ей настоящей. Должен быть способ исправить это.
Позади нее упали тарелки и Мередит подпрыгнула. Она слышала двадцать разных разговоров, перекрывающих друг друга - почему ты думаешь, что это плохая идея; я лучше найму сиделку и дам ей знать; клиент не всегда прав; вы знаете, что я имею ввиду; я не думаю, что она настолько привлекательна, как думает; мы пытаемся и пытаемся; вы видели предварительный обзор; не картофель, а рис; хорошо; зачем ты пришел - они все продолжались и продолжались, не давая возможности сосредоточиться. Раздался внезапный, хриплый взрыв смеха за столом в углу и Мередит снова вздрогнула. Если это было то, как вампиры познают мир, она не знала, как им вообще удавалось сосредоточиться.
И запахи. Половина из них была тошнотворной - еда, цветочные духи, суровые чистящие средства, которые они использовали для ковра - но теплый, живой запах других посетителей, был дразнящим.
Здесь было слишком светло. Мередит прижала руку к виску.
- С тобой все в порядке? - спросил Аларик, его золотисто-карие глаза выглядели теплыми и обеспокоенными. - Я думал это отвлечет нас от того, что происходит.
Решительно Мередит резко перевела свое внимание прочь от тревожного медицинского разговора за третьим дальним столом.
- У меня все отлично, - ответила она, заставив себя улыбнуться. - Ты прав, это хорошая ночь вдали от всего этого.
Она не могла рассказать ему. Каждый раз, когда она пыталась открыть рот и довериться Аларику, единственному человеку во всем мире, которого она любит, она чувствовала, как грубая рука сжимала ее легкие, оставив ее затаившей дыхание и молчаливой. Он был для нее таким далеким. Она была охотником, который влечет за собой опасность. Ей пришлось убить собственного брата, и это травмировало ее, сделав ее злой и молчаливой. Юридическая школа съедала так много ее времени и энергии. Она была встревоженной и ей было трудно угодить. Они пережили все это, но это - другое. Она собиралась это исправить, так или иначе. Он никогда не должен узнать об этом.
Аларик улыбнулся.
- Попробуй свой стейк, - предложил он. - Достаточно непрожаренный для тебя?
Она нерешительно взяла вилку и нож и нарезала его. Ей всегда нравились непрожаренные стейки. Он был красным и сочным внутри, почти кровавым. Она была так голодна. И Аларик наблюдал за ней наморщив лоб, с озабоченной гримасой. Мередит отрезала кусок мяса и положила его в рот.
Желчь поднялась в ее горле и Мередит подавила рвотный порыв. Это было ужасно , как будто она надкусила что-то гнилое. Делая вид, что вытирает губы, Мередит выплюнула кусок в салфетку и нерешительно улыбнулась Аларику. Ей казалось, будто ее рот покрыт гнилью и она пыталась незаметно очистить зубы языком.
Она видела, как Деймон ел человеческую пищу, по крайней мере сто раз. Не очень много, но он, казалось, наслаждался ей. Даже если она была совсем другой теперь, почему она не могла есть?
Мередит выпрямила плечи и напомнила себе, что она была сильной. Она могла бороться с этим. Если наука смогла заставить ее так себя чувствовать, значит наука должна смочь исправить это.