Маша очнулась от наркоза уже вечером. Увидела нас и улыбнулась, обняла маму, поцеловала папу, отчего родители потеряли дар речи во второй раз за день, а потом абсолютно серьёзно заявила "Я хочу видеть Катю. И ещё если вы сделаете ей плохо, я уйду снова, но теперь навсегда." И дальше этот маленький двеннадцатилетний ребёнок рассказывала, как они жили эти полгода. И я видел её радость, она была счастлива с Катей, с ней она была ребёнком. Катя была той семьёй, какой Маша не знала с рождения. Мама не выдержала и вышла, я понимал её, она, мать, должна была подарить ребёнку детство, а это сделал абсолютно посторонний человек, хотя теперь, наверно, уже не посторонний.
И вот теперь я сидел в палате у Кати, сюда зашла один раз мама, но увидев, что пациентка спит, ушла. Потом им надо будет поговорить, но это потом... А я неожиданно для себя захотел взять Катю за руку. Её маленькая рука утонула в моей ладони, и какое то светлое тепло заструилась по моим венам. Во сне она почувствовала моё прикосновение и расслабилась, морщинка над переносицей разгладилась и лёгкая улыбка тронула её губы. Мне захотелось, чтобы это мгновение продлилось как можно дольше.
Следующий раз я увидел Катю через день, как доктор и сказал, она плохо перенесла операцию, почти двое суток спала с редкими перерывами. Даже Маша уже нервничала, хотя вся семья по очереди была с ней, мама вообще отходила всего на пару часов умыться. На третий день я сразу решил зайти в палату к Кате, я купил ей фрукты, доктор разрешил витамины. Застал я интересную картину, неугомонная пациентка пыталась встать с постели. Видимо, всё силы ушли на то, чтобы принять вертикальное положение на кровати и теперь бледная как простыня чудо пациентка пыталась восстановить дыхание.
-Ну и куда собралась? - с ходу прокомментировал я попытку побега.
-Я должна увидеть Машу, - твёрдо заявила похитительница, и на остатках сил добавила - пожалуйста.
Я не смог противостоять этой мольбе, в её взгляде было столько волнения, страха и силы воли, если я не разрешил, мне, кажется, она бы поползла.
Я знал, что Маша сейчас одна в палате, папа повёз маму домой, поэтому я был дежурным. Я не хотел раньше времени волновать и маму и Катю.
-Хорошо,- сдался я, - если будешь меня слушать, увидишь Машу.
Положив фрукты на стол, я просто шагнул к ней, и, не говоря ни слова, подхватил её на руки, стараясь не зацепить повязки.
Она инстинктивно обвила мою шею руками и замерла.
-Сопротивляться не будешь, - с улыбкой проговорил я. Она подняла на меня глаза, и я забыл, как дышать. У вас бывало такое, что вы могли смотреть человеку в глаза, не моргая, это обычно сложно, а теперь представьте, что зелено-карие озера просто затягивают вас в свою пучину.
Если бы она не заговорила, боюсь, я бы забыл, что мы, вообще, куда-то идти собирались.
-Не буду, - прошептала она и опустила веки, прикрывая свои колдовские омуты.
Я уверенно шагнул в коридор, Машина палата была рядом, и уже через минуту Катя сидела на кровати, и с улыбкой слушала рассказ Маши о нашем явлении и всё последние новости, которые малышка узнала за пару дней. Через полчаса я заметил, что Катя пару раз прикрыла глаза и чуть откинулась назад, видимо силы закончились, но казаться слабой она не хотела. Пришлось брать дело в свои руки.
-Маша, Кате пора отдыхать, я обещаю, вы будете видеться, если вы не против, чтобы я составлял вам компанию.
Обе радостно заулыбались, обнялись, я подхватил свою подопечную и понёс отдыхать, как только положил её на кровать, услышал вопрос.
-Артём, а про встречи это правда?
- Да. Родители и я обсудили это ещё несколько дней назад, думаю, пока хватит одного раза в неделю, а потом посмотрим.
Я развернулся уходить и услышал сзади тихое "спасибо"
Когда обернулся, Катя уже лежала, закрыв глаза, а по щеке скользили слезы. Ещё секунду я боролся с желанием стереть эти слезы, но благоразумно тихо вышел из палаты. После этой встречи у Маши прошло всё волнение, и врач отметил, что динамика выздоровления резко пошла в гору.