В Питере у Волка был почти такой же особняк, что и в Москве, в котором Кира уже
была и все жуткие воспоминания обрушились на неѐ с новой силой. Мария проводила еѐ в
небольшую комнату и помогла разобрать вещи, затем быстро приготовила ужин и позвала
всех за стол. Кира сидела напротив своего брата, который тоже приехал с ними и был, как
она уже успела понять по их с Волком разговорам, частью плана. Рома должен был
изображать успешного бизнесмена, каковым он собственно и являлся, а Кира просто быть
его обворожительной младшей сестрой. Волк сидел во главе стола и разговаривал с
Тарасом о каких-то своих делах, Кира не думала и х слушать, она ковырялась вилкой в
спагетти и думала, как бы незаметно улизнуть из-за стола, потому что есть не могла, еѐ
тошнило. В конце концов, то, что она ничего не съела, стало всем заметно.
- Кира, всѐ хорошо? – спросила еѐ домработница, когда убирала пустые тарелки со
стола.
- Нет, - девушка взяла стакан с водой и стала пить с такой жадностью, будто не пила
несколько дней. – Меня тошнит, - сказала она, поставив его обратно.
- Укачало? – спросил Рома, явно озабоченный состоянием сестры.
- Наверное. - Она посмотрела на Волка и Тараса. – Можно мне выйти из-за стола?
- Дело твоѐ, - Волк пожал плечами, девушка тут же поднялась и так быстро унеслась в
сторону туалета, что Тарас присвистнул.
- Чѐ это с ней? – спросил он у Ромы.
39
- Понятия не имею, - отозвался тот, но он прекрасно понимал, что происходит с Кирой.
Еѐ вовсе не укачало, еѐ тошнило от этого дома, где с ней столько всего случилось и он с
трудом смог сдержать себя, чтобы не встать и не врезать Волку как следует за все мучения
сестры.
В туалете Киру вывернуло наизнанку да так, что из глаз пошли слѐзы. Умыв лицо и
прополоскав рот, она посмотрела на своѐ отражение и поняла, что похожа на труп, даже
губы отдавали синевой. Видимо, еѐ сердце уже не выдерживало напряжения, в котором
она находилась постоянно.
В дверь тихо постучали, и вошла Мария. Кира опустила голову и завешалась волосами.
- Что такое? – спросила еѐ женщина. – Тошнит?
- Да, кажется, дорога была сли шком долгой, - быстро соврала Кира.
- Посмотри на меня, - попросила еѐ женщина, но Кира мотнула головой.
- Всѐ хорошо, через минуту буду в порядке. Можете передать это Волку.
- Я скажу, но тебе нужно будет вернуться и поесть, весь день же голодом была!
- Хорошо.
Женщина вышла, Кира снова посмотрела на своѐ отражение и поняла, что через минуту
она точно не будет в порядке. В груди неприятно щемило и ныло, отчего девушка
сморщилась и положила руку на то место, где находится сердце. Оно колотилось с
бешеной скоростью. Сделав несколько глубоких вдохов, Кира повернулась к двери,
вышла из туалета и вернулась на кухню.
- Твою мать, - произнѐс Тарас, увидев еѐ. – Ты там вскрывалась что ли?
Кира с трудом опустилась на своѐ место и снова сделала глубокий вдох.
- Кира, что с тобой? – спросил Рома, нахмурившись.
- Не знаю, - ответила она тихо и взяла вилку, которая тут же застучала по тарелке,
выдавая еѐ дрожь.
Волк наблюдал за ней и всѐ больше мрачнел.
- Проблемы с сердцем были? – спросил он, наконец.
- Никогда, - ответил за неѐ брат.
- Я здорова, - отрезала Кира, накрутила спагетти на вилку, засунула в рот и стала
жевать.
- Подождѐм обморока или всѐ же врача вызовем? – спросил еѐ Волк издевательским
тоном.
- Предпочту умереть, не приходя в сознание, - отозвалась девушка, не глядя на него.
- Кира! – одѐрнул еѐ Рома.
- Обойдѐшься, - отрезал Волк. – Тарас, звони Марку.
- Понял.
Тарас удалился на поиски телефона.
- Объясни мне, что с тобой не так? – спросил Волк, сверля еѐ взглядом.
- Объяснить тебе? – Кира метнула на него злобный взгляд. – Хорошо, я объясню. Этот
дом нагоняет на меня ужас, потому что здесь случилось кое-что не очень-то приятное, во
всяком случае для меня, да и ты тоже не вызываешь во мне дикий восторг! К тому же, я
даже не представляю, что мне нужно будет сделать для тебя и что ждѐт меня потом! И,
чѐрт возьми, я до сих пор не въезжаю, каким образом вы двое спелись! – Кира посмотрела
на Рому, затем снова на Волка. – И знаешь ли, трудновато расслабиться, когда твоей
жизни и жизни твоих близких вечно что-то угрожает. А я не непробиваемый тупой мужик,
которому всѐ до фонаря. Так ясно?
Волк с минуту смотрел на еѐ бледное лицо и синие губы, затем нахмурился и велел