Annotation
Нордштейн Михаил Соломонович
Нордштейн Михаил Соломонович
Спасение в шторм
Михаил Нордштейн
Спасибо тебе, шторм!
Эту бухточку между двумя бугристыми скальными изваяниями Павел с женой облюбовали ещё в предыдущий приезд в курортный испанский городок Лорет де Мар. Хотя до неё от их отеля было далековато -- минут 15 ходьбы, -- привлекала своей малолюдностью, поскольку находилась на отшибе от общего пляжа с его лежаками, передвижными туалетами, душами и прочими удобствами. Они назвали её "Дикой".
На этот раз их отпускной дуэт распался: Лариса недавно перенесла полостную операцию и была на строгой диете. Сказала решительно:
- В этом году воздержусь. А ты, Павлик, езжай. Зачем из-за меня терять такую возможность! Кто знает, что будет с нами через год.
Обоим уже за 60. Пенсионеры-москвичи. Павел, бывший командир мотострелкового батальона, теперь трудился в строительной фирме в отделе по закупке оборудования. Лариса, бывшая учительница химии, подрабатывала репетиторством, готовя абитуриентов к поступлению в вузы. Двое взрослых сыновей, трое внуков, трёхкомнатная квартира, дача, машина... Словом, средний класс. Не роскошествовали, но могли себе позволить раз в году (обычно в сентябре) отправиться в Испанию.
... Море, неутомимый массажёр, усердно гладило прибрежный песок. Расслабленно лёжа на циновке, накрытой одеяльцем, Павел завороженно смотрел, как пенистые гребешки небольших волн накатывают на песчаную гладь, словно смывая все земные тревоги и людскую суету. Под этот ритмичный шелест невольно думалось о вечном. И чего вы, люди, так и не научились уживаться друг с другом? Зависть, амбиции, бесконечные войны... Вам что, мало места на этой огромной и прекрасной планете? Перестаньте дурить и радуйтесь жизни! С таким призывом к человечеству поднялся с циновки и перед очередным заплывом стал делать гимнастические упражнения.
Физкультурой и спортом занимался с юношеских лет. В армейские свои годы участвовал во всякого рода многоборьях, стал перворазрядником по лыжам. Правда, от спорта уже отошёл, однако сохранил довольно крепкую, подтянутую фигуру.
После обеда и часового сна -- снова на "Дикую". Как говорила Лариса, от моря надо брать по максимуму. Но море уже было совершенно другим. Ласковые гребешки улыбчивых волн превратились в яростный оскал, изрыгающий грохот.
Возвращаться в отель Павлу не хотелось. Дошёл до "Дикой" и сел на корму одного из катамаранов, тесно сдвинутых бортами. А бухточка, действительно, стала дикой, сразу же утратив свой благодушно уютный вид. Солнце исчезло, осатаневшие валы несли на потемневший песок придонный мусор...