Показательно хлопнул по карманам, вывернул ладони: извините, гол, как сокол.
Парни переглянулись. Один из них понимающе махнул рукой: да ладно, чего уж тут! Дело сделано, остальное -- сущая ерунда. Именно так Павел расценил этот великодушный жест. "Спасибо" по-испански знал. Приложил руку к сердцу и по слогам с нажимом:
- Гра-си-аc!
Выйдя на улицу, о случившимся старался не думать. Но всё равно думалось: слишком велико было потрясение. Чтобы хоть как-то вытащить себя из него, тихо запел:
В окопе плещется вода,
Шумят дожди осенние,
А он находится всегда
В отличном настроении...
С настроением, правда, было не столь гладко. Мучило сознание, что толком не отблагодарил своих спасителей. Ну, спасибо сказал, поклонился. И на этом всё? Был бы он при хороших деньгах! Но чего нет, того нет.
Всё-таки урезонил себя: ну что ты ещё мог в твоём
положении? Перестань терзаться. В следующий сезон приедешь сюда. Непременно!
* * *
На другой день пришёл к той же бухточке. Море уже присмирело. Волны, извиняясь за вчерашнее буйство, подобострастно лизали берег. Войдя в море, ладонями похлопал по поверхности. "Ну, здравствуй! Ты у нас сегодня вполне смирненькое. Ценю".
Проплыв немного кролем, лёг на спину. "Господи, как это здорово, -- отрешившись от всего суетного, смотреть в небо, и не опасаться, что тебя накроет сверху волной! И не надо думать об этих накатах-откатах"... Перевернулся и перейдя на брасс, плавными расслабленными гребками -- за пределы бухты. Тут сотня-другая метров для него мало что значит. Однако заплывать дальше не стал. "Знай меру"!
На берегу присел на ту же корму катамарана. И хотя всё вокруг виделось ему гармонично устоявшимся, лучезарным, в нём подспудно клокотало вчерашнее. Как же так получилось, что его пришлось спасать? И он учинил "разбор полётов".
Ну, ладно, был бы мало что понимающий в жизни 16 -17-летний юнец. Но ведь мужик уже на седьмом десятке! Это что, дурь стукнула? Именно так! А точнее, одно из её слагаемых: гонор. Стал доказывать малознакомому человеку, какой он бывалый, смелый и умелый. Видите ли, уже купался в штормовом море.
Боже, сколько глупостей сходило ему с рук! В турпоходе прыгал с подвесного моста в воду между двумя камнями, опять же на виду у девушек. Высота этого зыбкого трамплина -- метра три, а глубина заливчика под мостом -- кто её измерял? Правда первым прыгал Володька, лейтенант с Северного флота, тоже тот ещё лихач! Припомнил, как на спор переплывал Енисей с его сильным течением, скатывался на лыжах с крутых гор...
Молодость, молодость... Но ведь и в зрелые годы рисковал собой. В марте катался на лыжах по Москве-реке. Но лёд уже подтаивал. Провалился в полынью, откуда еле выбрался. Отделался простудой. А через год, тоже весной, у его ног шмякнулась огромная глыба льда. Разве не знал, что в апреле это бывает? Тогда почему шёл так близко от домов? Да что тут перечислять? Элементарное разгильдяйство.