Двери бара распахнулись. Шурша шелком и стуча каблуками, кто-то тоже завернул за угол.
Несомненно, эта девушка только что покинула «Серебряную шпору». Эбби старалась не смотреть на нее, но ее душил нервный смех. Эту девицу миссис Рутерфорд тоже не назвала бы леди. Красное атласное платье на ней не было таким откровенным, как у женщины, сидевшей в баре у двери. Но все же оно было достаточно смелым…
Это как раз то, что надо Эбби! Ей надо раздобыть наряд, не слишком отличающийся от посетительниц бара. Но если кто-нибудь из посетителей все же ее узнает? Ну да ладно! Эбби гордо выпрямилась. Это был шанс, который она просто не могла упустить.
В ту же минуту она догнала девицу. Эбби слегка дотронулась до ее плеча.
— Извините меня, — сказала она.
— Да? — Девушка раздраженно поджала губы.
Эбби была потрясена, когда увидела, что незнакомка на несколько лет моложе ее. Она неловко-поклонилась.
— Я знаю, что мое предложение может показаться вам довольно странным, — начала Эбби. Она наклонилась вперед и начала что-то шептать девушке на ухо.
Когда Эбби кончила говорить, та захихикала.
— Голубушка, вы предлагаете мне больше, чем я зарабатываю за неделю, поэтому объяснений с меня достаточно. Да и не нужно возвращать эту чертову тряпку! — Девушка взяла Эбби под руку. — Идемте, дорогая. Здесь недалеко.
Через каких-нибудь пятнадцать минут Эбби высунула голову из двери небольшого пансиона и торопливо оглядела улицу. Щеки ее пылали от смущения из-за непривычного наряда. Широкая юбка только наполовину закрывала ее лодыжки, черные шелковые чулки на ногах заставляли Эбби чувствовать себя распутницей. Лиф платья был настолько тесным, что при каждом вздохе Эбби чувствовала, что ее груди вот-вот выпрыгнут наружу. В общем, она ощущала себя такой же голой, как зад младенца.
К счастью, улицы сейчас были безлюдными. Молясь о том, чтобы ей сопутствовала удача, Эбби торопливо запихнула свою одежду в привязанный к седлу вьюк и повела Сынка в узкую аллею позади «Серебряной шпоры». Оттуда она вернулась к парадному входу в бар.
Эбби была возбуждена, взволнована и чувствовала, как постепенно ее покидает решительность. Сможет ли она выполнить задуманное? Твердые правила, которых Эбби придерживалась всю жизнь, могли помешать ей. Папа ужаснулся бы, увидев ее одетой подобно… падшей голубке, да еще входящей в публичный дом! А Диллон, тот просто метал бы громы и молнии, встретив ее здесь… Да, Диллон. Одна лишь мысль об опасности, грозившей ее брату со стороны Сэма-Удавки, заставила Эбби съежиться от страха и отбросить сомнения. У нее нет выбора, совершенно никакого выбора. Она выпрямилась, одернула лиф платья, собрала все свое мужество и вошла в распахнутые двери.
Не успела Эбби войти в помещение, как почувствовала, будто ее обстреливают взглядами со всех сторон.
Стоял оглушительный шум. Казалось, что звуки фортепьянной музыки и неистового смеха отскакивают прямо от стен и потолка. В нос резко ударяли отвратительные запахи крепкого мужского пота, виски и дыма.
С трудом подавив отвращение, Эбби огляделась по сторонам и обнаружила, что стоит возле стойки бара из орехового дерева с медными подножками. На стене для всеобщего обозрения висела огромная картина, изображающая улыбающуюся совершенно обнаженную женщину, развалившуюся на софе. Эбби закусила губу — вот там действительно была женщина, голая, как зад младенца.
Какой-то мужчина с плотоядной ухмылкой схватил Эбби за руку, пожирая ее глазами.
— Послушай, крошка, — обратился он к Эбби, дыша ей прямо в лицо омерзительным винным перегаром. — Как насчет того, чтобы нам с тобой потанцевать?
Эбби отшатнулась, чтобы увернуться от его липких рук. Она уже открыла было рот для резкого и язвительного отказа, но вовремя опомнилась.
Ее выручил бармен, поманив к себе Эбби пальцем.
— Эй, ты там, — рявкнул он, швырнув поднос на стойку бара и поставив на него большую бутылку и маленький стакан, — отнеси это вон тому парню, что сидит в углу.
Бармен сунул поднос ей в руки. Эбби не смогла отказаться. К тому же у нее и в мыслях не было отказываться…
Этот мужчина в углу… это же он, Кейн, вихрем пронеслось в голове Эбби.
Ноги сами несли ее вперед. Когда Эбби наконец остановилась у столика, ее сердце колотилось так сильно, что она чувствовала, как кровь стучит в висках.
Мужчина поднял глаза.
Эбби показалось, что прошла целая вечность. Она стояла в оцепенении, не смея взглянуть ему прямо в лицо.
Все именно так, как говорил Грэди, мелькнуло в голове Эбби. Глаза были поразительно светлыми на мужественном, с резкими чертами лице. Казалось, что он смотрит не на Эбби, а сквозь нее, опаляя и сжигая все ее существо.
Ощущая на себе пристальный взгляд Кейна, Эбби почувствовала себя весьма неловко. Спазм перехватил ей горло. Она призвала на помощь всю свою волю, чтобы подавить в себе возникшее желание повернуться и убежать — как можно быстрее и как можно дальше.
Чувствуя себя очень неуверенно, Эбби осторожно поставила поднос на столик.
— Вот ваша бутылка, — тихо сказала она.
Если Кейн и услышал ее слова, то не подал виду.
Эта девушка… он не видел ее здесь вчера вечером. А она хорошенькая, внезапно подумал он. Кейн выпил гораздо больше, чем следовало, но недостаточно для того, чтобы не заметить, как она красива, как хороши ее волосы. Кейн не сводил с них глаз. Густые, они были схвачены на макушке яркой бархатной лентой.
На темно-каштановых прядях сияли золотые блики.
Когда Эбби наклонилась, локоны рассыпались по ее плечам. Не в состоянии удержаться, Кейн протянул руку и стал перебирать их пальцами. Один шаловливый каштановый завиток туго обвился вокруг его пальца. Кейн пропускал пряди между пальцами, восхищаясь их шелковистостью. Он боролся с желанием схватить прядь волос девушки и поднести ее к лицу, будучи уверен, что аромат будет подобен нежному дуновению ветерка в теплый весенний день. Эбби же испытывала ощущение, что она запуталась, как муха в паутине.
Она едва дышала, не зная, чего ей ожидать от Кейна в следующее мгновение…
А она прехорошенькая, вновь подумал Кейн. В самом деле, у нее лицо ангела… Несмотря на то что она работает в этом ужасном притоне, она выглядит так, будто никогда в жизни не сталкивалась ни с чем дурным и низким.
Это вызвало у Кейна чувство горечи и боли. Он повидал столько страшного и столько натворил, что все это могло привести обычного человека на грань сумасшествия. Мучительная боль терзала душу Кейна, когда он вспоминал все те ужасы, свидетелем и участником которых был… «Проклятие! — думал он с отчаянием. — Эта девушка не должна, не имеет права иметь такой ангельский вид! Она раздражает меня».
Он быстро разжал кулак и разом выпустил прядь ее волос, будто обжегся о них. Кейн откинулся на спинку стула, смело встретил взгляд Эбби и кивком головы показал ей на бутылку.
— Налей. — Это было все, что он сказал. У него бесстрастный низкий и слегка хриплый голос, наверное, от пьянства, подумала Эбби… Странно, но ей это не было неприятно. Она все еще продолжала ощущать на себе его пронзительный взгляд, лишавший ее спокойствия. Эбби старалась достойно выдержать этот взгляд и, хотя была очень возбуждена, твердо решила не показывать это. Она взяла бутылку с подноса и поставила ее на столик, затем налила стакан виски, почти до краев. Облизнула пересохшие от волнения губы и выпрямилась.
Кейн с хмурым видом по-прежнему смотрел на Эбби, и когда ему показалось, что девушка собирается уйти, он поднял руку и крепко сжал ее запястье.
— Сядь, — хриплым голосом прошептал он.
Эбби не шевельнулась. В голове у нее проносились бессвязные мысли, и к ним примешивалось паническое чувство страха. Ей казалось, что она не может больше контролировать себя, так же как не может оторвать глаз от того места, где пальцы Кейна сжали ее нежное запястье. Он очень крепко и упорно держал его, однако это не причиняло ей боль. Пальцы Кейна были худыми и смуглыми, но совсем не толстыми или грязными. Эбби как завороженная пристально смотрела на них. Итак, это руки бандита… руки убийцы. Почему же она не испытывает к нему отвращения, с недоумением подумала Эбби. От одного лишь его прикосновения у нее мурашки должны были бы побежать по телу. А вместо этого она чувствовала, как все внутри нее трепещет. Кейн провел большим пальцем по ее ладони. Это выглядело почти как ласка… Ошеломленная и встревоженная своими странными ощущениями, Эбби не отрываясь смотрела ему в лицо.