- Вы эти правила и придумали. - прошипела я, бросая обиженный взгляд на мужчин.
- Император не даст своё согласие. В императорском дворце сейчас нужны монахи. - молвит мужчина, чьё лицо было скрыто под длинной тканью, напоминая собой капюшон, игнорируя нашу небольшую перепалку. Он не отрывал от меня глаз.
- Прошу, дайте мне шанс попробовать! - лишь воскликнула я, не уследив за эмоциями.
Мужчина промолчал, продолжая удерживать мой подбородок своими длинными пальцами.
- Прошу, позвольте мне просить у императора снисхождения! - продолжаю я, пытаясь вглядеться в чужие глаза, что были скрыты ото всех. - Умоляю вас, великодушный! У меня совсем никого не осталось, родители погибли ещё давно, бабушка и сестра пали под лапами демона, подругу у меня отняли злые силы! Совсем никого не осталось, умоляю же вас! Прошу, я хочу отомстить за смерть близких! Умоляю, возьмите меня с собой!
- Император может головы тебя лишить! - гневно вскрикнул на меня Кунмин, но я лишь продолжала сидеть в ногах у монаха, позволяя ему трогать своё лицо.
- Я готова к этому! - кричу в ответ. - Я готова ко всему, на всё согласна! Прошу, дайте мне шанс попробовать спасти свою любимую деревню! Я лишь желаю нам всем спасения!
Неожиданное прикосновение к моим плечам заставляет вскрикнуть. Кунмин грубо потянул меня за плечи, поднимая и ставя на ноги. Вмиг оборачиваюсь к красному от злости лицу сына старейшины, бросая на монаха свой затравленный взгляд.
- Довольно. Мне невыносимо смотреть, как к моей жене прикасается другой мужчина. - внезапно грохочет над головой Кунмин.
- Как дерзко! Вы разговариваете с уважаемым при дворце лицом! - вмиг отозвался Чайя, плотно сжимая тонкие губы. - Какая невоспитанность!
- Я не твоя жена! - кричу в лицо Кунмина, судорожно оглядываясь в поисках подмоги, но весь совет, состоящий из мужчин, лишь избегает моего растерянного взгляда.
- Пока что! - закричал мне брюнет, отчего я наступила мужчине на ногу, пытаясь вырваться из крепкой хватки на своих плечах.
- Кунмин! - вдруг окликнул сына старейшина, замечая, как Чайя потянулся в сторону клинка. - Извинись перед монахами! Сейчас же!
- Пусть девушка поедет с нами, и я спущу грубость вашего сына. За такое языка лишают. - неожиданно для всех вмешался монах, отчего Кунмин выпустил меня из-за удивления, вмиг прячусь за широкой спиной мужчины. - Как высокопоставленное лицо, я не могу больше смотреть на это насилие над слабым полом.
- Наставник… - послышался потрясённый голос другого.
- Это не обсуждается. - лишь поднимает руку монах, затыкая всех присутствующих одним только жестом, отчего я не могу сдержать победного взгляда на старейшину.
- Тогда я вверяю вам нашу Джиао. Прошу, верните нам дочь нашей Юхт в добром здравии. Дорога дальняя. - спустя пару минут звонкого молчания раздался голос старейшины.
Кунмин резко отскочил от нас, громко топая к двери. Грохот закрытой двери заставляет всех вздрогнуть, но я лишь самодовольно хмыкаю, не в силах сдержать широкую улыбку.
Вернуть? Я никогда не вернусь в это проклятое место! Ни за что на всем белом свете!
Глава 10
Нос. Глаза и рот.
У тебя ещё есть уши.
Ты же слышишь мой усталый вздох?
Сделай всё, чтобы мне не стало скучно.
Я поспешила удалиться прочь практически сразу же после Кунмина, дабы избежать разговора со старейшиной. Не хотелось выслушивать упрёки и оскорбления в свой адрес. Итак, знаю, что они все скажут. Будут давить, напирать, чтобы я осталась и этого нельзя допустить, боюсь, что сломаюсь под напором наглых взрослых.
Монахи и совет деревни остались в доме старейшины, чтобы обсудить ситуацию, а после и нашу совместную поездку в столицу. На самом деле я и не надеялась на то, что сам монах заступится за меня, планировала просто давить старейшине на жалость, а в случае провала, манипулировать собственной жизнью.
Я быстро вернулась в дом, не глядя кинула в небольшой мешочек пару вещей, прихватив с собой куклу младшей сестры. На пару мгновений замираю у открытой двери, отчаянно сжимая в руках мешок с вещами в путь. Это оказывается очень сложно. На словах мы с Аи были самыми смелыми, могли чуть ли не императора в себя влюбить, а сейчас я понимаю, что мы всего лишь вчерашние дети. Наивные и беззащитные дети.