– Хорошо, – соглашается ирландец, пожав плечами. – Тогда завершим разговор быстрее. Я просто хотел обговорить некоторые детали и правила вашего нахождения под моим крылом.
К нему вдруг подходит один из его людей, наклоняется и шепчет что-то на ухо. Выражение лица Аластера сменяется на удивлённое, и он переводит на меня свой взгляд. Мне становится неуютно.
– Вот как… – задумчиво растягивает он. – Что ж.
Гелдоф встаёт, и только сейчас я замечаю, что у него отсутствует левая нога: одна штанина свободно болтается, так что он помогает себе тростью, лежащей рядом. Весь образ сурового опасного ирландского мафиози из-за одного этого факта вмиг испаряется.
– Дай мне минуту обговорить кое-что со своими людьми, – просит Аластер и, не дождавшись ответа, ковыляет к двери, ведущей на крошечную кухню.
Вообще в этом доме низкие потолки, и в целом он миниатюрен, так что ощущаю я себя не так тревожно, как если бы нас привели в замок, состоящий из бесконечных коридоров.
– Что-то здесь нечисто, – задумчиво произносит папа. Удручающее предположение.
Он хмурится так сильно, что на лбу собираются складки, и папа начинает выглядеть старше своего возраста. Какое-то время он молчит, заставляя меня нервничать вместе с ним. Я поднимаю голову и смотрю на Джейсона, уверенно стоящего возле двери. Можно ведь положиться на крепость его тела и умения, выстроенные годами работы?
– Лина. – Папа хватает меня за руку. – Если вдруг что-то пойдёт не так… Помнишь ли ты свою тётю? Сару.
У меня округляются глаза. Мама запрещала вспоминать тётю Сару и всячески избегала любых разговоров о ней. Так что я научилась делать вид, что её никогда и не существовало.
– Не особо, – честно признаюсь я. – А что случилось?
– Если вдруг что-то пойдёт не так, отправляйся в Chicas de Oro, – тихим шёпотом просит папа. – Найди Сару. Если ты и не узнаешь её, она точно узнает тебя. Ты очень похожа на свою маму.
Ситуация становится всё сложнее и сложнее. И всё более непонятной. Тем не менее, я не перечу. Киваю, дав знать, что поняла всё, хотя на самом деле ни черта не поняла. Но запомнила это название. Chicas de Oro. «Девушки из золота», если перевести с испанского. Интересно.
– А чем она сможет помочь? – спрашиваю я, не сдержавшись.
Папа молчит, и это молчание сбивает меня с толку. Могу лишь догадываться, что, скорее всего, в случае очередной непредвиденной опасности Сара сможет временно… укрыть меня? Я слышала когда-то краем уха, что она перебралась в Неваду, но не знала, что именно в Лас-Вегас. Получается, это единственный знакомый мне человек в городе. Папа просто пытается обезопасить меня. На всякий случай. Но мне не хочется думать, что с ним может что-то произойти и мне придётся идти на такие крайние меры.
Аластер Гелдоф наконец возвращается.
– Кормак… Вернее, Джереми, присядь, пожалуйста, – просит он обманчиво учтиво.
– В чём дело? – спрашивает папа, явно недовольный.
– Просто сядь. Я хочу уточнить кое-что.
Глянув в мою сторону, папа одним взглядом просит меня оставаться спокойной. Гелдоф, проследив за его взглядом, с улыбкой произносит:
– Может, Каталина хочет чего-нибудь выпить? Что ты предпочитаешь?
– От воды бы не отказалась, – говорю я, с удовольствием представляя, как прохладная жидкость течёт по пересохшему горлу.
– Джилрой, дай нашей гостье воды.
Кивнув, один из парней проходит дальше по гостиной и через несколько секунд возвращается со стаканом чистой воды, которую протягивает мне. Я с наслаждением выпиваю всё.
– Итак, Джереми. – Аластер Гелдоф закрепляет руки в замок на своём единственном колене. – Боюсь, я узнал неутешительные новости.
Вижу, как напрягся папа после этих слов.
– Оказалось, что я не могу помочь твоей дочери.
В меня через всю гостиную и часть прихожей летит взгляд Аластера. Но я не могу понять, что он значит. Это насмешка, угроза или сожаление?
– В каком смысле? – В голосе отца проскакивают нотки недоумения, хотя он продолжает держать себя в руках и не впадает в панику.
– Ты ведь прекрасно знаешь, о чём я. Когда ты пришёл ко мне со своей просьбой, ты не упомянул об одной очень важной детали: она, оказывается, Харкнесс!
– Это ничего не значит, ведь она моя дочь и…
– О, ещё как значит. Мы не спасаем наших врагов.
– Врагов? То, что её против воли сделали частью их семьи, совершенно ни о чём не говорит!