Гай не шевелился, в полной мере осознавая, кем теперь будет являться в этом кровавом царстве. Осознавая, что вот-вот он станет полноценным Королём. Против воли. По воле возлюбленной, бросившей его всего несколько дней назад прямо во дворе поместья Харкнессов. Гай старался не думать о ней в эти минуты. Не думать, что с ней сейчас, что она делает, с кем находится…
В безопасности ли она?
Через слегка приоткрытую тяжёлую дверь слышались голоса из коридора: это суетились работники похоронного бюро.
Спустя долгие часы семья оказалась на кладбище. Дождь становился лишь сильнее, падая большими каплями на мраморные и бетонные поверхности крестов, кенотафов и надгробий. В небо взлетали чёрные вороны, каркали. В воздухе раскрывались чёрные зонты и произносились шёпотом тихие краткие речи. Как и положено, присутствовал священник, руководивший лондонской англиканской церковью, принадлежавшей Харкнессам, которая являлась центром собрания криминальных лиц для исповеди или облегчения души. Это был уже постаревший мужчина с седыми волосами и бородой, одетый в рясу из чёрной ткани и с крестом на шее.
– Великий Боже, – начал он, держа в руке небольшую Библию в кожаном переплёте, – мы обращаемся к Тебе в этот час, когда одна из Твоих душ покинула этот мир и готовится пройти к Тебе в вечное Царство. Мы знаем, что Ты – Бог милосердия и сострадания, и молимся, чтобы Ты пришёл к этому человеку со своей нежностью и любовью. Освободи его от всех уз, отведи его душу от злых сил и внеси её в светлое царствие Твоей славы. Пусть твоя милость и мир наполняют его душу, пусть он почувствует Твою руку, ведущую его сквозь тьму смерти к свету Твоего лица. Да будет Твоя воля, Господи, как на земле, так и на небе. Пусть душа этого человека найдёт покой у Тебя, и да утешит нас вера во встречу в будущем царстве, где нет боли, страданий и смерти. – Подняв правую руку, священник продолжил, рисуя в воздухе крест: – Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
«Аминь», – пронеслись по воздуху мужские, женские и даже детские голоса.
Одна из сестёр Вистана, Виктория Харкнесс, облачённая в чёрное прямое платье с вуалью, скрывавшей её зелёные глаза, подошла и бросила тёмно-красную розу на лаковую поверхность опускающегося гроба. Гай содрогнулся, увидев этот цветок. Он живо напомнил о прозвище, данном им обладательнице самых красивых карих глаз, которые он когда-либо видел.
Моя роза.
Символ его желания поставить конец всей этой вражде и принять всем сердцем дочь семьи О’Райли.
Когда гроб с телом покойного оказался глубоко в яме, сверху посыпалась земля. А спустя какое-то время церемония прощания была завершена.
Гай поднял взгляд и встретился с голубыми глазами своего кузена, Каспиана, глядевшего на него с противоположной стороны. Тот стоял, сложив руки перед собой, рядом со своими отцом и матерью. Гаю показалось, что на губах кузена дрогнула ухмылка. Каспиан не скрывал, что желал смерти Вистана. Или смерти Гая. Любой бы из них сгодился, ему было всё равно. Возникала какая-то странная иллюзия, словно это приблизило бы его к трону, чему не суждено было бы случиться в любом случае. Предположим, Вистан и Гай погибли вместе. Трон в таком случае перешёл бы к Итану Харкнессу – второму по старшинству брату Вистана, а не его сыну. Хотя Гай подозревал, что при подобных обстоятельствах рука Каспиана не дрогнула бы тут же прикончить отца, чтобы забрать власть себе.
– Мне очень жаль, – раздался почти писклявый женский голос за спиной Гая.
Он обернулся и увидел Мию – свою младшую кузину, родную сестру Каспиана. Она с сожалением взглянула на лицо парня, брови её изогнулись в грустном выражении. Мия была низкого роста, и ей пришлось задрать голову, чтобы взглянуть на высокого кузена. На девушке сидело скромное чёрное платье до колен с кружевным украшением на шее.
– Если хочешь выговориться, – продолжила она, похлопав большими невинными глазами, – мы с ребятами всегда ждём тебя в комнате для игр.