-Убери одеяло,- прошу его.
Сейчас на мне майка и коротенькие шортики. Перед Карлосом я не боюсь и не стесняюсь раздеваться, ведь он гей. Вы спросите, почему у меня массажистка не девушка? Потому что они не такие сильнее, как афроамериканец Карлос.
Убрав одеяло, массажист начинает растирать мои руки. Я закрываю глаза, но не сплю, а стараюсь сдержать боль. Это очень больно, когда у тебя застыли руки и ноги, а после, когда их начинают разминать, то, как будто в тело вставляют иголки. Я терплю левую руку, терплю правую, но когда Карлос начинает растирать ногу, тихо стону и прикусываю губу.
-Терпи, Элли,- говорит мне Карлос.
-Спой мне, пожалуйста,- тихо прошу его, и снова прикусываю нижнюю губу.
Карлос отличный певец, хоть этого и не признает. Убрав руки от моей ноги, Карлос включает на свое телефоне песню Элвиса Пресли “Unchained Melody” из фильма “Приведение”, и начинает петь.
Мне нравится его голос, нравится эта песня (хоть она и старая) и нравится фильм (хотя в детстве терпеть его не могла). И пока Карлос поет мне не так сильно больно, меня отвлекает музыка и голос.
Когда заканчивается песня, заканчивается и мой массаж, и я с облегчением выдыхаю.
-Ну, вот и все,- помогает мне сесть на диване и начинает собирать масла.
-Спасибо,- говорю ему и наблюдаю за его сбором.
Красивый, высокий, мускулистый гей. Да еще и черный! Эксклюзив! Сегодня не обычный массаж, и болезненный. Ноги и руки мои немеют раз в месяц точно. А так он разминает их, после шею, спину и голову. Мне нравится массаж, он помогает расслабиться, и убрать лишние мысли из головы, но не такой, как сегодня.
-До завтра, Элли,- целует меня в макушку Карлос и, забрав чемодан, выходит из гостиной.
Я прикрылась снова одеялом и откинулась на спинку дивана, ожидая прихода мамы и новой сиделки, которую уже ненавижу. Не нравятся мне сиделки, ненавижу их, презираю. Когда они рядом чувствую себя беспомощной и инвалидом. Жуткие чувства.
-Элли,- зовет мама.- Познакомься это Кэт Гилберт.
Передо мной стоит девушка, кажется, моего возраста с белыми кучерявыми волосами, и черных очках с толстыми линзами. Не очень худая, но и не толстая. Кажется, и моего роста. В цветастой юбке до пола, белой майке и джинсовом жакете. В руках у нее большая коричневая сумка с бахромой и какая-то книга, которую она тут же прячет в сумку.
Я отворачиваюсь от нее и смотрю на маму. После снова на девушку и делаю тошнотворное лицо, а после высовываю язык.
-Да, ладно, Элли,- мама разводит руки.- Кэт отличная девушка, она на три года старше тебя. Перестань кривляться!
Я снова окидываю девушку взглядом, от чего она краснеет, хмыкаю и отворачиваюсь. Бедняжка – стесняшка будет моей сиделкой. Интересно, а она разговаривать умеет?
-Так, вы знакомьтесь, а я сейчас принесу Кэт список,- мама хлопает ее по плечу и просит присесть на кресло, стоящее напротив дивана. Нас отделяет только стеклянный столик, на котором стоит графин с водой, мои таблетки и ваза с конфетами.
Кэт ровно села, не прикасаясь спиной к спинке кресла, положила себе на колени сумку и не знала, куда деть глаза. Я наоборот, развалилась и уставилась на нее. Говорить первой не буду, пусть сама начинает. И вообще, зачем мама наняла такую молодую? Она хоть что-то умеет?
-Привет,- наконец, заговорила она, и подняла на меня свои карие глаза.
Я молчу и без всяких эмоций смотрю на нее.
-Э-э…меня Кэт зовут. Ну, ты уже знаешь,- говорит она и нервно смеется, а руками теребит свою бахрому.- Мне 23 года, значит тебе 20.
Какая догадливая. Как быстро папа переспит с ней? Возможно, она не соблазнится. Но, судя по ее внешнему виду, деньги ей нужны. А папа может предложить ей большую сумму за секс. И самое интересное, что к папе я не чувствую никакой мерзости. Мне противно находиться рядом с теми, кто все-таки повелся на это и переспал ради денег, как делали многие мои сиделки. Та же тридцатилетняя, замужняя миссис Флиртом, которая почти каждый день рассказывала мне про своих детей и мужа, которого очень любит. Но не стеснялась спать с моим отцом, и брать деньги.
-Ну и как вы тут?- к нам зашла мама с белой бумагой в руках.- Кэт, ты не обращай внимания на Элли, она всегда такая несговорчивая с другими людьми.
Мама присела в другое кресло и протянула бумажку сиделке. Я встала с дивана, закуталась в одеяло и решила найти папу.
-Вы же говорили, что она не может ходить,- шепчет Кэт маме, но, что она отвечает, не слышу, так как выхожу из гостиной.
В доме у нас работает около двадцати человек: кухарки, домработницы, садовники, охрана и т.д. Поэтому по дороге в кабинет папы встречаю около десяти человек, которые мне приветливо улыбаются, но я не обращаю на это внимания. Им платят деньги, чтобы они улыбались. И если честно, то у меня сейчас не очень хорошее настроение, чтобы улыбаться.
Новая сиделка меня убила своей глупостью. А мама – тупостью. Ну, как можно впустить в дом 23-летнюю девушку, которая толком об уходе ничего не знает! Постараюсь избавиться от нее за неделю.
Я стучу в деревянную коричневую дверь, и открываю ее. В кабинете отца всегда пахнет бумагой и свежим кофе, которое я обожаю, но пить могу только в редких случаях.
-Пап, можно?- просовываю голову, и на глаза падают волосы.
-Конечно, Элли, заходи,- радостно отвечает он и машет мне рукой.
Я захожу полностью и прикрываю за собой дверь, потеплее укутываюсь в махровое одеяло синего цвета, и иду к нему. Через три шага замечаю сбоку от себя фигуру, сидящую на диванчике около книжного шкафа. Не останавливаясь и не оборачиваясь, иду к папиному столу, где творится беспорядок, который папа никому, кроме меня не разрешает убирать. Но, я не часто уже захожу к нему… . Ходьба забирает у меня много сил.
Подхожу к кожаному зеленому креслу и сажусь на него, прижимая коленки к себе, и смотрю на папу, который не отрывает от меня своих зеленых глаз. Только ради этого взгляда, я стараюсь жить дальше. Только ради него я прохожу все процедуры, и терплю “промывателя головы” или как говорит папа “мозгоправа”.
-Можно я посижу с тобой, пока мама разговаривает с новой сиделкой?- прошу я, заранее зная, что он скажет.
-Конечно, сиди. Только я буду работать, хорошо?
-Ага,- киваю я, и кладу подбородок на колени, согревая себя.
-Мистер Адамсон, может, я в другой день приду?- спрашивает фигура у книжного шкафа.
-Нил, называй меня Алекс, не беспокойся, Элли, не будет мешать.
Я киваю в знак согласия, и чуть повернув голову, смотрю на посетителя.
-Элли, это Нил Моррисон, мой компаньон, если можно так сказать,- они засмеялись.- Нил, а это моя любимая дочурка Элли.
Нил кивает мне, а я ему. И пока они разговаривают, решаю рассмотреть Нила Моррисона. Черные волосы небрежно лежат на голове, как будто он только проснулся. Цвет глаз не вижу, зато вижу широкие брови, нос с горбинкой и немного пухлые губы, которые сейчас, что-то говорят моему папе, белоснежные зубы, говорят о том, что он часто ходит к стоматологу, прямой подбородок. И трехдневная щетина. Высокий, широкоплечий и мускулистый. На нем серый костюм и белая рубашечка с золотыми запонками, в виде орла. Под штанами вижу носки в белую и черную клетку, лаковые туфли, начищенные до блеска. На правой руке золотые часы. Когда он поворачивает и опускает голову вправо, смотря на папку, лежащую около него, замечаю серьгу в левом ухе.
Интересно, а сколько ему лет? Он молодо выглядит, но уже такой богатый. Я не могу оторвать от него глаз. Нил поворачивает голову и смотрит на меня, после подмигивает и обворожительно улыбается. Я хмурюсь и отворачиваюсь к окну. Чего-то я засмотрелась. Обычно папины клиенты или друзья меня не сильно беспокоят, и я не обращаю на них внимания.