Понадобилось несколько секунд интенсивной тряски, что бы Майкл сфокусировал свой взгляд на Филиппе. Под креслом уже натекла приличная лужа крови, а он так и не обращал на это внимание. Филипп уже начал серьезно волноваться, по поводу душевного здоровья своего друга. И лишь, когда с удивлением взглянув на порезанные пальцы, Майкл сам забрал из рук девушки стерильные салфетки, которыми она собиралась перевязать руку, Филипп облегченно вздохнул. - Уф…Ну, если чувство самосохранения еще есть, значит ты еще с нами. Это что же тебе такого сказал Глеб, что ты даже не заметил, что раздавил бокал и порезал руку? Ведь ты же с ним сейчас разговаривал?
Майкл утвердительно кивнул головой. Немного придя в себя, он протянул руку девушке, с явной просьбой, чтобы дальнейшими манипуляциями с ранами занялась она. Сам же, свободной рукой с силой провел себе по лицу, по пути чуть не снеся нимб. –Черт, забыл совсем… Не переживайте, мой друг. Я снова с вами. Просто этот мальчик умудрился несколькими словами загрузить мой… процессор на 100 процентов. Кажется даже на сто один. Так как мне безумно жарко. И очень хочется пить.
Майкл увидел в сумке медсестры, неизвестно откуда там взявшийся, флакон с надписью NaCl и, взяв ее свободной рукой и убедившись, что упаковка не нарушена, зубами умудрился сорвать крышку и залпом выпил все содержимое. Филипп, глядя на расширившиеся глаза девушки, которая замерла на полпути, перевязывая руку Майкла, в голос рассмеялся. – Это же физраствор. Соль и вода. Ты и не подозревала, что его пьют? Девушка, как во сне, замедленно покачала головой, все еще держа руку Майкла не перебинтованной. – Ты закончи, что начала. Филипп забрал у Майкла пустую бутылку. - И чему вас только учат….
Майкл, облегченно вздохнув, возразил: - Зря на девушку нападаете. Это просто стереотип мышления. И вообще, делать выводы об ее образовании только на основании одной эмоциональной реакции не совсем корректно. Вы не находите?
Но Филипп не ответил. Он, не отрываясь, смотрел на экран, на котором было изображение Глеба. Майкл, проследив за взглядом Филиппа, замер. По лицу Глеба текли слезы.
- Глеб, ты чего? Что случилось? Майкл пытался свободной рукой поправить нимб.
Глеб видимо был не меньше остальных удивлен своим слезам. На его лице одновременно, соседствовали эмоции огорчения и удивления. Попытавшись несколько раз что-то сказать, Глеб, совсем как ребенок, размазал слезы по лицу. И именно этот жест подтолкнул Филиппа к мысли. - Господи, Майкл. Ведь он считает, что это из-за него ты порезался. И винит себя.
Майкл, не понимая, переводил взгляд с Филиппа на Глеба.
– Майкл, пойми... да я сам только что понял… в эмоциональном плане, он еще ребенок. Совсем. Как и все они. Филипп что-то сказал в браслет связи. (Нимбы ему никогда не нравились) Инф, выполняя команду, убрал со стен изображение Глеба и развернул проекцию в метре от Майкла и Филиппа. Сотрудники, увлеченные собственной работой, кажется, этого не заметили.
Майкл, с бурей эмоций внутри, пытался подобрать слова, чтобы как-то успокоить Глеба. Но у него ничего не получалось. Находясь под властью собственных стереотипов, мозг отказывался предлагать варианты слов, с помощью которых можно было успокоить человека, который несколько минут назад ставил в тупик огромную научную аудиторию, а сейчас, вдруг, как пятилетний ребенок, расплакался от чувства собственной вины. Полностью им придуманной.
Филипп почему-то улыбнулся. – Что, Майкл? Тупик? С детьми всегда так. Только ты выстроишь свою модель поведение и логику разговора, как они, в одночасье, своей непосредственностью, перевернут все с ног на голову. И тут логика не поможет. Только опыт.