— Ты же говорил, что она дома будет целый день… — выдаёт Маша, тупо разглядывая меня.
— Ты должна была оставаться дома на своём грёбаном диване, Оксана, — бросает он, подступая ко мне. — Сама во всём виновата. И не нужно… всего этого.
Он морщится, наблюдая за тем, как я пытаюсь подняться. Опираюсь рукой о сумку, чувствую, как давятся под моим весом пирожные.
— Скорую тебе вызвать? — встревает Маша. Она будто собирается подойти ко мне, но Дамир теснит её назад и что-то бросает резким голосом. В ушах шумит. Я плохо слышу. А лучше бы вообще оглохла. Оглохла, перед тем как ввалиться в квартиру.
— Ты сейчас поднимешься, — нависает надо мной муж, — перестанешь ломать эту комедию. И мы поедем домой. А там поговорим.
— Но как же Алёнка? — возражает Маша. — Ты же хотел её увидеть. Я ей говорила, что ты придёшь. Она ждать будет.
Я всхлипываю.
— Как так можно? — срывается с губ. — Почему? За что вы так со мной?
Маша всплёскивает руками. Я даже не вижу её, просто знаю. Знаю её как свои пять пальцев. По крайней мере, раньше мне так казалось.
— Это ты говоришь? Ксюша, это ты у меня увела Дамира! Имей совесть!
— Заткнись, — бросает муж.
Он не пытается мне помочь, просто стоит рядом, пока я мучительно разгибаюсь, красная как рак, опухшая, задыхающаяся, терпящая ужасную боль.
В мыслях сумятица. Ничего не понимаю… Да, Маша познакомилась с Дамиром раньше. И он ей нравился, но он выбрал меня. Они вроде не встречались, от сестры не было никаких претензий. Вокруг неё всегда вилась куча парней. Я точно помню, что не было ничего предосудительного.
Так они что… вместе с тех самых пор?
Но зачем Дамир тогда женился на мне? Зачем клялся в любви, на руках носил, строил планы? Я не понимаю… Это всё какой-то бред. Так не бывает. Так просто не бывает.
— Ты начала это первая, — чеканит муж, схватив меня за плечи и глядя в глаза. — Ясно тебе?
— Пусти…
Господи, как же больно… И если бы только физически!
— Ты сама всё это сделала. Отталкивала меня. Пришла сюда. Успокойся уже, хватит притворяться!
Меня хватает только на то, чтобы судорожно всхлипнуть в ответ. Боже, мне настолько плохо, что даже в этой ситуации не могу взять себя в руки. Высказаться или простой уйти.
— Я тебе сказал — хватит! — приказывает Дамир и… размахивается для удара.
Голова мотается в одну сторону, и тут же в другую. Боль такая сильная, что на несколько мгновений я не вижу ничего, кроме бело-красной пелены.
Это была пощёчина.
Дамир оставил меня одну справляться со смертью нашего сына. Справляться с самой собой, когда здоровье подкосилось, а врач лишь развёл руками и посоветовал пить больше валерьянки. Он изменял и изменяет мне с моей родной сестрой. У них есть дочка. Он лгал мне на протяжении долгих лет. И это случилось задолго до того, как я сдала.
И когда правда раскрывается, человек, которого я всегда безмерно любила и уважала, обвиняет во всём меня одну. И бьёт.
Никогда ничего подобного себе муж не позволял.
Впрочем, что я знаю о нём настоящем, том, кто жил всё это время на две семьи?
Ни-че-го.
Изо всех сил стараюсь сдержать скулёж. В мыслях мечется расплавленное — «я просто хочу исчезнуть, пожалуйста, пусть меня не станет прямо сейчас, пожалуйста, я не смогу вынести ещё и это…».
Чувствую соль на губах. Это кровь. Кровь пошла носом.
— Чёрт, — Дамир достаёт из кармана брюк смартфон. Сердце переворачивается в груди — я замечаю словно в замедленной съёмке на его заставке старое фото. Оно ещё раньше висело у нас в гостиной на стене в рамке.
Там я с улыбкой держу на руках Саюшку. Наш малыш тоже лучисто улыбается, глядя в камеру. Помню, была осень и мы устроили фотосессию с профессиональным фотографом. Было много красивых кадров и на улице и в студии. Но Дамиру приглянулось именно это фото.
Мне казалось, ему проще выкинуть сына из головы.
Но если это не так, как вышло, что мы все оказались здесь?..
Мне требуются последние силы только на то, чтобы не потерять сознание. Отчасти помогает ритмичная мелодия, доносящаяся из коридора. Что это?