Когда Сара запустила руки в его длинные волосы, привлекая его ближе к своей обнаженной коже, Мёрдер разорвал на части чужую рубашку, пуговицы рассыпались по плитке, в ванной послышался треск шелка. Он не церемонился с брюками, рывком стягивая их с себя...
Наконец–то они разделись.
Оказавшись под теплыми струями воды, Мёрдер снова нашел ее губы, продолжая ласкать изгибы ее тела своими руками. Понимая, что скорее всего это их последний раз вместе... в общей сложности третий, если он не ошибся в счете... он не торопился, обхватывая ладонями ее ягодицы, сминая податливую плоть.
Клыки удлинились, и он хотел укусить Сару. Но сдержался.
Опустившись перед ней на колени, он языком очертил дорожку поцелуев по ее животу, обхватывая ее грудь, не сводя с нее глаз.
– Моя Сара... – простонал Мёрдер, кружа ладонью по ее бедру. – Дай мне, что я хочу.
Поднимая ее ногу, он перекинул ее себе на плечо, и устремился вперед, языком поедая ее лоно, почитая ее. Звук падающей воды не приглушал ее стоны, он слышал, как Сара выкрикивала его имя, а потом и вовсе сползла на скамейку.
Идеально. Так он получил больше доступа.
Мёрдер своим ртом довел ее до оргазма, ее бедра извивались, лоно содрогалось у его губ. И он не позволил ей остановиться. Он столько всего должен был изучить, поэтому добавил длинные пальцы, входя в нее, подбирая новый ритм.
И все это время Мёрдер наблюдал за Сарой, как она запрокинула голову, а теплая вода омывала ее, падая на закрытые глаза, открытый рот, напряженные соски и сочная грудь.
Он в жизни не видел ничего краше.
Жаль, что у них осталось так мало времени.
Глава 46
Сара вытянула руки над собой, прижимая их к теплой плитке, и свесила голову. Она не помнила, когда в последний раз чувствовала столько свободы в своем теле. Ее не волновали расплывшиеся в стороны груди, когда она в последний раз брила волосы под мышками или тот факт, что мужчина, возможно, доставлял ей оральное удовольствие из чувства долга, а не потому, что действительно хотел этого.
Голова была пустой, она только ощущала, как его пальцы погружаются в нее, пока его изумительный язык ласкает ее клитор... а потом она посмотрела вниз.
И не отводила взгляд от его ярких персиковых глаз на протяжении всех оргазмов, которых было не счесть.
А потом он остановился.
Поднимаясь, Сара оторвала от плитки голову, которая весила не меньше семисот фунтов, и попыталась сфокусироваться...
Мёрдер улыбался ей. И не в стиле «я – герой–любовник!». Он транслировал «ты прекрасна».
Ей захотелось улыбнуться в ответ. Но потом она заметила его клыки. Голод в его глазах. Его яркий запах.
Садясь, но не сдвигая ног, Сара приоткрыла его рот указательным пальцем и погладила клык.
– Я хочу знать, каково это. – Когда Мёрдер сразу покачал головой, Сара продолжила: – Это мой единственный шанс. И я знаю, ты тоже этого хочешь.
Его широкая грудь со странным округлым шрамом раздулась, а из горла вырвалось урчание.
– Сара...
Снова растянувшись на скамейке, она наклонила голову вбок, открывая яремную вену.
– Возьми меня.
Невозможно адекватно описать, как эротично он приоткрыл рот, обнажая бритвенно–острые клыки.
– Я возьму немного, – поклялся он хриплым голосом.
– Я знаю. Я доверяю тебе.
– И зря.
Она грустно покачала головой.
– Я всегда верила в тебя больше, чем ты сам.
Его взгляд сверкнул, когда Мёрдер подался вперед, сминая ее губы в поцелуе. А потом она снова ощутила, как он проникает в нее... но в этот раз не членом. Его пальцы, снова. Сразу два. Они скользили внутрь и наружу.
Она должна бы уже пресытиться, но он снова довел ее до горячки.
И когда она снова свалилась в оргазм, Мёрдер разорвал поцелуй, и Сара приготовилась к укусу в горло.
Он укусил не за шею.
Когда ритмичные судороги прокатились от ее лона по всему телу, она ощутила обжигающую боль на внутренней стороне бедра... в дюйме от пульсирующего лона.
Вскрикнув, Сара широко распахнула глаза, а потом посмотрела на его опущенную голову.
Мёрдер впивался в ее кожу, в ее вену и, о Боже, он посасывал, его бархатные губы прижимались к проколам на коже, красно–черные волосы разметались по ее бедрам, пальцы все еще внутри нее.
Не было таких слов, чтобы описать ее чувства, чувственная перегрузка унесла ее в другую реальность, изгоняя из телесной формы и отправляя на небеса. Боль, с которой клыки вошли в ее плоть, была резкой, как от ножа, но она утихала с каждым глотком, а удовольствие было ярким, безумным, опаляло огнём, поглощало своей интенсивностью и продолжительностью.