- Ты што, дарагой, читать нэ умэешь? Здесь антиквар прадают, а нэ шэрбэт.
Тотчас из служебного помещения раздался низкий женский голос:
- Ашот, в чем дело?
- Да какой-то кракадыл пришел, Гиви Зурабович, амлэт хочит.
Бамбуковые занавески за прилавком вдруг раздвинулись, и появился высокий толстый блондин в вельветовом костюме.
- Вы что-то хотели? - женским голосом спросил Гиви Зурабович.
- Я поинтересовался насчет халвы, - повторил Крокодил пароль.
- Вам ритуальной или на каждый день?
- Никогда не слышал о ритуальной, но с удовольствием бы узнал поподробнее, - и Крокодил проглотил тлеющий окурок.
- Прошу ко мне, - томно пропел Гиви Зурабович. - Ашотик, постарайся вести себя с покупателями повежливее.
Крокодил прошел в кабинет толстяка Гиви. Единственным предметом интерьера, заинтересовавшим Крокодила в тесном пространстве комнаты, заставленной коробками, футлярами и пакетами различных габаритов и степени наполненности, оказался засушенный крокодильчик, подвешенный к люстре.
- Не отвлекайтесь, уважаемый, он ненастоящий. - Гиви Зурабович уселся за столик, на котором в ворохе бумаг утопал ноутбук с большим экраном. Присаживайтесь.
Крокодил уселся на предложенный ему табурет с точеными деревянными ножками, и тот надсадно скрипнул.
- Итак, вас интересуют восточные услады, - еле заметно дрогнули в меру накрашенные ресницы хозяина лавки.
- Сласти, - поправил Крокодил. - Только сласти.
- Да, конечно, - как бы спохватился толстяк. - Сласти... Так вам ритуальные или на каждый день?
- Предпочитаю на каждый день, я ужасный сладкоежка. А ритуальные... это какие?
- Сейчас у меня нет литературы по данному вопросу, но если вам интересно, я покопаюсь во всемирной сети и что-нибудь вам подыщу.
- В таком случае, - Крокодил резко встал, - попрошу подготовить полный список и передать мне по этому адресу... - На стол Гиви Зурабовичу лег календарик с символикой отеля "Palace", в левом верхнем углу которого нацарапан был телефон пентхауса. На том они и расстались.
- Запомни: на люди показываешься только после гримера.
Михал-Юрич мерил гримерку строевым шагом от дверей до зеркала и продолжал долдонить одно и то же, Юран терпеливо сносил тяжелую операцию по превращению в государя императора Николая Третьего, гример Нурсултан Назарбаевич мучился, не зная, с какой стороны подступиться к кентавру.
- Вы бы, дяденька, стропила какие-нибудь мне за спину приладили, вам же неудобно... - посочувствовал Юран.
- Ничего, сынок, как-нибудь справлюсь. - подводочный карандаш для глаз замер у слезника и тут же начал свое движение обратно.
Грим ложился тонким слоем на лицо кентавра. Как бабу какую-то разрисовывают, ей-Богу, сокрушался про себя Юран. Ладно, мужики не видят.
- Рот не открываешь, появляешься исключительно на балконе, чтобы вся твоя конская суть не раскрылась. Возницкий, не спишь?
- С вами уснешь, как же! - огрызнулся Юран. Ему уже изрядно надоело исполнять обязанности царя.
- Злишься? - Михал-Юрич довольно потер руки. - Это хорошо, спортивная злость - она делу всегда полезна.
- Простите, а где сам государь император?
Шеф встал как вкопанный, пристально посмотрел Юрану в лицо и доверительно сообщил:
- Еще один подобный вопрос - и Алексеевский равелин распахнет свои гостеприимные двери.
- Да? - засомневался Юран, но спорить не стал.
- Пожалуй, все, - тяжело вздохнул Нурсултан.
Михал-Юрич разочарованно смотрел на Возницкого:
- С чего они взяли...
М-да, подумал Возницкий. Это кто угодно, только не царь. Никто не поверит, что я - Николай. Это просто балаган какой-то, маскарад.
- Ну не похож он на него, - оправдывался Назарбаевич. - Совсем не похож, тут уж никаким гримом не поможешь, на него даже маску надевать бесполезно.
Он в сердцах бросил полотенце в угол, снял халат и вышел вон.
- Ну, кузнец... - Сверкнув глазами, шеф бросился за гримером.
Будто я в чем виноват, обиделся Юран. Кто ему тогда объяснил, что его берут на такую сложную работу - косить под императора. Да скоро двадцать лет пройдет, как его завербовали, за это время царь элементарно мог измениться.
Из распахнутой двери доносились сдержанные уговоры шефа и яростное сопротивление гримера: "...нам очень нужно..." - "...да он же абсолютно не..." - "...господа из Девятого..." - "...а я не Господь Бог, а он не..."
Юран поднял полотенце и начал стирать с лица грим, просто так, на сухую. Потом подошел к умывальнику и жестко умылся. Утерся халатом, причесался, надел френч, приготовленный ему заботливым костюмером, и вышел в коридор.
- Господа, к чему весь этот спор, - вмешался он в разговор. - Я прекрасно понимаю, что доставляю вам массу хлопот, но, поверьте, я не со зла. Что такое?
Шеф с гримером побледнели, видно было, сколько усилий доставляло Михал-Юричу не отдать честь. Каблуки его все-таки предательски щелкнули. Назарбаевич открыл рот.
- Ваше... - вырвалось у него.
- Ну ты и фрукт, Возницкий! - Шеф вытер испарину с висков. - Этак же и удар получить можно.
Юран смущенно молчал. Он видел себя краем глаза в огромном зеркале справа, но это был не царь, это был он - Юрий Марян-Густавович. Что произошло, почему эти двое увидели не его, а монарха - оставалось непонятным.
На ужин подали шампанское.
Едва на улицах Питера зажглись фонари, в номере Крокодила негромко зазвонил телефон.
- Кто говорит? - поднял трубку Крокодил.
- Слон! - последовал грубый ответ. - Выходи давай. Белый "Фольксваген".
На улице его и вправду поджидал белый автофургон.
- Ты что, крокодил, что ли? - спросил сидевший за рулем небритый тип, похожий как две капли воды на продавца из "Бармалея", только без усов и акцента.
- Это позорно? - сверкнули в полумраке салона зубы.
- Да не, я думал - кликуха! - нервно хохотнул водитель. - Ну что, за халвой?
- Трогай, любезный, - разрешил Крокодил.
"Фольксваген" резко взял старт и помчался сначала по ярко освещенным цветными неоновыми рекламами улицам российской столицы, потом по окраинам, залитым светом обычных галогеновых фонарей, а затем вырвался за пределы города.
Километров через пятьдесят фургон нырнул влево, и спустя пять минут они оказались в дачном поселке, мимо которого промчались на максимально возможной скорости, и остановились только с противоположной стороны поселка, возле огромного сруба с мансардой и металлическим гаражом.
- Приехали! - бросил водитель и вышел.
Крокодил покинул салон, засунул лапы в карманы пальто и проследовал за водителем. Тот отпер калитку, и они прошли по, видимо, наспех расчищенной тропинке в дом.
В доме пахло дымом, так, будто кто-то забыл отодвинуть вьюшку печи. Еле слышно потрескивали дрова, в зале, куда водитель провел Крокодила темным коридором, сияла люстра и зеленовато-голубым пламенем догорали в камине поленья.
- Однако не шибко вы бережетесь, - ухмыльнулся Крокодил. - А если бы я оказался жандармом?
Гиви Зурабович, сидевший перед камином, закутавшись в плед, жеманно ответствовал:
- Не надо шутить с нами, уважаемый. Вы сами знаете, что вас проверили вдоль и поперек. Итак, что вас интересует?
- Что-нибудь скорострельное для ближнего боя, винтовка с оптическим прицелом для дальнего - и, пожалуй, все.
Гиви Зурабович удивился.
- Это что - масштабная террористическая акция? Расстрел питерских рабочих? Мне сказали, что вы одного оборудования на миллион золотом возьмете.
- Если вы хотите поиметь хоть какую-нибудь выгоду, в ваших интересах предоставить мне то, о чем я попросил. Там видно будет.
Крокодил резко упал на живот и ударил хвостом наотмашь. Подкравшийся сзади с топором детинушка нелепо всплеснул могучими руками, и прежде чем он грузно плюхнулся на пол, челюсти Крокодила сомкнулись на запястье правой руки.