— Не очень хорошая у тебя получилась эта жизнь, — сказала Света. — Даже как-то тебя немного жалко.
— А во второй раз, когда ты был женщиной, было так же плохо? — спросила Галя.
— Нет, во второй раз было лучше, — сказал Вик. — Меня ещё девчонкой отдали замуж за богатого господина. У него был большой замок, слуги, в общем, все, как в вашей любимой сказке о золушке. Только в этом большом замке было скучно, муж приходил только для того, чтобы выполнить свой супружеский долг, и происходило это совсем не часто.
У него было много наложниц, а моя задача была рожать наследников, поскольку я принадлежал к древнему благородному роду.
— Сволочь, этот твой господин! — воскликнула Галя. — Все мужики такие, им лишь бы сбегать на сторону, а девушка должна сидеть дома одна и тосковать. Майк рассмеялся.
— Девушки опомнитесь, — сказал он. — Перед вами сидит Вик и рассказывает сказки, а вы все воспринимаете слишком серьезно.
— Да, ты прав, — согласилась Света. — Чокнутый начитался толстых романов и сейчас нам их рассказывает.
— Не хотите, не буду, — сказал Вик. — Просто вы спросили, а я ответил.
— Ну, как я понял, осталось тебе рассказать всего про одну жизнь, — сказал Майк. — Вот и расскажи нам о ней, и будем ложиться спать.
— В этой жизни я был крестьянином, — сказал Вик. — Где-то в Азии, в Китае, или во Вьетнаме, а может и в Японии. С утра до вечера я обрабатывал небольшой кусочек земли, чтобы вырастить рис. От этой жизни у меня в памяти осталось только однообразный тяжелый труд, усталость и печаль.
У меня была жена, и я и её любил так же, как вспахивал поле, без каких либо эмоций. А она была тихой незаметной женщиной, и работала так же, как и я, целый день, ничего больше не видя, и не зная.
Дом мой был таким маленьким, что, когда мы двое оказывались там, нам не хватало места, чтобы разойтись, поэтому еду жене готовить приходилось на улице. Еды всегда не хватало, детей у нас не было, и умер я так же тихо и незаметно, как и жил.
— Выходит, в той жизни ты жил, возможно, в стане наших врагов, — сказал Майк.
— Возможно, — согласился Вик. — И, если подумать, то получается, что в любой войне мы воюем против своих же потомков, потому что в своих прошлых жизнях мы рождались в разных землях и странах.
— Странно тебя слушать, — покачал головой Майк. — Как тебя здесь называют? Чокнутым пророком?
— Да, — вздохнул Вик. — Так и называют.
— Правильно называют, — сказал Майк. — У тебя, действительно, с головой не все в порядке.
— Может быть, это не у меня, а у всего мира с головой не все в порядке? — спросил Вик. — А я единственный человек, кто ещё что-то понимает?
— Так все психи и считают, что весь мир сошел с ума, а не они, — сказал Майк. — Ладно, давайте ложиться спать, костер уже догорает.
Вик ушел в сторону, расстелил свой бушлат на ящиках около стены, и с грустью и с некоторой завистью слушал смех девушек и негромкий голос Майка, который им что-то рассказывал.
Потом он услышал сопенье Майка и негромкие стоны Светы и под эти звуки заснул. Когда он проснулся утром, девушек уже не было, а Майк с довольной улыбкой готовил ужин на костре.
— Я дал им немного тушенки из наших запасов, — сказал он Вику. — У нас этого добра много, а девушки голодают.
— Возражать не буду, тем более, что все равно бесполезно, дело уже сделано, — сказал Вик. — Тебе понравилось?
— Что понравилось? — нахмурился Майк. — А…, ты о девушках. Вполне, нормальные девчонки. А ты, что, и, правда, девственник?
— Да, — смущенно улыбнулся Вик. — Правда. Он сел у костра и стал есть.
— Это ненормально, дожить до таких лет и ни разу не держать в своих объятиях женщину, — сказал Майк. — Это неправильно, и мы это изменим, я помогу тебе. Он собрал свое оружие и рюкзак, и стал ждать, пока Вик поест.
— Не надо мне помогать, — сказал Вик. — Когда я встречу ту женщину, которая мне действительно по-настоящему понравится, мне помощь не понадобится.
— А если ты её никогда не встретишь? — спросил Майк с любопытством. — Ты, что, так и умрешь девственником?
— Если не встречу, то так и умру, — сказал Вик. — Пусть тебя это не беспокоит. Я знаю, что встретить ту женщину, которая мне действительно нужна, почти невозможно. На это я и не надеюсь. Но я верю, что найду ту, которая будет у меня вызывать хотя бы жалость, или, по крайней мере, я смогу с ней хоть о чем-то разговаривать, а не просто удовлетворять свои потребности.
— Это ты хорошо сказал насчет потребностей, — засмеялся Майк. — Мне, в общем-то, все равно как ты живешь, но я считаю, что ты, в самом деле, все усложняешь.