Если не считать измазанных гарью щек, на девочке не было и следа катастрофы, в которой ей удалось выжить. А она точно была с самолета, больше ребенку в пустыне взяться было неоткуда. Ближайший город отсюда – Таиф, но до него было около пятидесяти километров. Других поселений поблизости не было. К тому же эта девочка явно не была саудиткой – светлые длинные волосы, голубые глаза, и абсолютно неподобающая одежда – штаны и рубашка.
– Что случилось? – от ошеломления Фарес не догадался сказать ничего лучшего.
– Авиакатастрофа – голос девочки был тоненьким и звенящим, как колокольчик на лугу. В нем вовсе не было признаков испуга или шока. И она говорила на чистейшем арабском, но об этом Фарес задумается позже.
Фарес и Умар кинулись к ней.
– Как ты попала сюда? Ты была в самолете?
– Да.
Умар обернулся на поле, напоминающее ад.
– Как тебе удалось выжить?
Девочка внимательно посмотрела на него. Она нахмурилась, а затем, помолчав несколько мгновений, ответила:
– Я внимательно смотрела на объяснения стюардессы. Что нужно делать в случае внештатной ситуации. И я была готова.
Она вдруг протянула Фаресу грязный сверток, который держала в руках. Он с изумлением обнаружил в нем спящего младенца. Спящего или мертвого.
– Он спит – она будто прочитала его мысли, – это хороший мальчик.
Затем она повернулась к Умару и сказала:
– Разве законы Шариата позволяют насиловать женщин и детей? – она хмуро смотрела на Умара, – нет… Конечно же нет.
Несмотря на смуглую кожу, Фарес заметил на лице Умара смертельную бледность.
– По-моему, девочка ударилась головой и несет какую-то несуразицу – однако говоря это, Умар старательно отводил глаза от Фареса, а на лбу его выступил пот.
В сердце Фареса закралось страшное подозрение. Три недели назад Умар сопровождал туристов – женщину и девочку-подростка, которые, по его словам, пропали в пустыне, когда он спал.
Внезапно девочка метнулась к Умару и дотронулась до его лба, провела ладонью по щеке. Его тело напряглось как от электрического тока, глаза вылезли из орбит, а потом из песка под ним вылезла дюжина скорпионов и несколько кобр и песчаных эф. Вся живность кинулась к Умару и стала кусать и жалить его. Фарес в страхе отскочил, вскрикнув, и оттащил девочку. Спасти Умара уже было невозможно. Фарес в ужасе посмотрел на девочку, но та лишь улыбнулась ему скромной улыбкой, а глаза ее как будто стали источать некое свечение. Она ласково дотронулась ладошкой о его глаз, убирая из его памяти и сознания последние несколько мгновений.
Когда Фарес открыл глаза, Умара рядом не было, как не было его в памяти Фареса и в поиске вместе с ним выживших последние полчаса.
– Больше тут живых мы не найдем – девочка развернулась и пошла к лошади Фареса.
***
Предупрежденные по телефону, брат Фареса Мансур с женой Марам, уже ждали его, когда он, практически загнав лошадь, прискакал к их дому на окраине Таифа.
Он спрыгнул с кобылы, взмыленные бока которой быстро опускались и поднимались со свистом и хрипом, и снял с нее светловолосую девочку. Сверток с младенцем был привязан к его животу.
Марам схватила поводья и повела кобылу к бадье с водой, успокаивая ее по дороге и нежно гладя ее морду.
– Единственная выжившая в авиакатастрофе. Она держала в руках младенца. Больше там живых нет. – говорить Фарес мог с трудом, горло саднило, а глаза до сих пор слезились. Он отвязал сверток с младенцем с живота, – вы позвали врача?
– Да, я здесь, – из дверей дома вышел пожилой араб, местный доктор и их старый друг Абдулкарим бин аль-Хакам. Он протянул руку девочке и проговорил:
– Пойдем со мной дитя. Не бойся.
– Вы хороший человек – глаза девочки радостно вспыхнули и она зажмурилась, улыбаясь, от удовольствия, вложив свою ладошку в руку пожилого доктора.
Второй рукой доктор бережно взял сверток с младенцем и они скрылись в дверях дома.
– Девочка не выглядит саудиткой – Мансур нахмурился, – но прекрасно говорит на арабском.
– Да, ты прав. Это странно. Никто не выжил, а она – да. Единственная. Вышла к нам со свертком в руках. Жутко смотреть. Одни тлеющие останки, куски тел… И тишина. Это зрелище будет со мной до конца моих дней.
По щекам Фареса заструились слезы.
– Такая трагедия – и так близко от Мекки.
Браться помолчали, каждый думал о своем.
– Кобыла легла – Марам пришла и с грустью посмотрела на мужа и его брата.
– Ничего, все обойдется – но Фарес понимал, что скорее всего загнал кобылу. – Мне нужно будет найти другую лошадь чтобы вернуться в пустыню и попытаться собрать верблюдов. Да и Ибрагиму досталось, им нужна будет моя помощь.